Глава 1

Переливчатый звон колокольчиков завис на одной ноте, навязчиво долбя сонное сознание. «Дин-н-н-н-н-ь, дин-н-н-н-н-ь, динь-дин-н-н-н-н-н-ь».  Данька приоткрыл глаза и обвёл взглядом комнату, пытаясь определить источник звука. Ничего, издающего звон, в округе не наблюдалось, телефон лежал рядом на тумбочке, будильников у Даньки не было, а дверной звонок звучал не так. «Может на улице?» — подумал Даня и глянул в сторону окна. Яркое солнце вовсю хозяйничало на небосклоне, возвещая начало прекрасного летнего утра. Данила потянулся в кровати и окончательно проснулся. Обычный утренний ритуал казалось ничем не отличался от других повторяющихся изо дня в день, движения, отшлифованные до автоматизма, звуки, запахи, предметы, давно не привлекали внимания Данилы, если не считать сегодняшнего, нового — тихого дребезжания колокольчиков, которое было «скорее всего с улицы». Туалет, душ, кофе-машина, тостер, гренки, сыр, сливки, посуда, вода, шкаф, одежда, прихожая, обувь, зеркало на стене в резной серебряной раме ….. зеркало!

— Это чё такое?! — Данила тряхнул головой и моргнул, пытаясь отогнать наваждение, но ничего не вышло, из зеркала на него смотрело странное существо, похожее на… одуванчик, такое сравнение сразу пришло Даниле в голову. Существо парило в воздухе чуть-чуть не доставая пола, оно имело тонкое, полупрозрачное тело-стебель голубого цвета, ноги и руки с длиннющими пальцами, которые словно прутики болтались вдоль тела, а венчалось всё это безобразие огромной, пушистой сферой, похожей на туманное облако, которое придавало существу схожесть с одуванчиком. Облако колыхалось, издавая слабый звон колокольчиков. В центре одуванчиковой сферы проглядывала яйцеобразная, небольшая голова с огромными, васильковыми глазами. Существо, странным образом, повторяло движения Данилы и даже в такт его голосу открывало свой маленький ротик, словно передразнивая. Данила повертел головой, поморгал глазами и даже высунул язык, придвинувшись вплотную к зеркальному стеклу, существо в точности повторило его движения. И тут он понял. Этим чучелом в зеркале был он сам!

— Мать моя, женщина! – воскликнул обалдевший Данька и опустив голову быстро посмотрел на свои руки, ноги, тело. Но руки были, как руки, обычными и ноги, как ноги. Он поднял взгляд на зеркало, одуван никуда не исчез и смотрел испуганно на Даньку васильковыми глазами. Он опять глянул на руки – нормальные, потом в зеркало – одуван. Данила рванул в ванну, там над раковиной висело ещё одно, небольшое зеркало, он поднял голову и взглянул на отражение, оттуда смотрел обычный Данька, только весьма взволнованный.

— Чё за ерунда?! – воскликнул Данила, ощупывая рукой своё лицо, которое ничем не отличалось от привычного образа и совершенно не было похоже на одувана. Данила включил холодную воду и набрав полные ладони, умылся, тщательно протёр глаза, затем промокнул лицо полотенцем и двинулся в коридор. Подойдя сбоку к зеркалу, Данила включил верхний свет и настенное бра, только после этого, он решился посмотреться в зеркало.

— Чёрт! – на Даньку всё так же глазел лупоглазый одуван. – Да что же это такое творится-то?! – И тут Данила подумал – «может кто подшутил? Ну там, подсунул проектор под зеркало? Хотя… вряд ли.»

Но Данька всё же решил осмотреть зеркало. Ощупав руками раму, он приподнял его и снял со стены.

Зеркало выглядело шикарно, Данила купил его пару лет назад на аукционе, куда попал за компанию с давнишним приятелем, почитателем антикварной старины. Данька не питал любви к антиквариату, и купил это зеркало чисто в практических целях — оно идеально подходило по размерам в его прихожую, а резная, под старину, рама с матовой чёрной патиной, весьма неплохо сочеталась с тёмной мебелью. С тыльной стороны, всё зеркало было из серебряной жести. Передняя, зеркальная, идеально отшлифованная поверхность, закрывалась кварцевым стеклом, которое вставлялось в специальные пазы и закреплялось декоративными задвижками. После осмотра, зеркало было водворено на своё место, а Данька сполз на коридорную табуретку, совершенно обескураженный происходящим. Он периодически поглядывал на своё отражение, но одуван никуда не собирался исчезать.

— Ну не с ума же я сошёл, в конце концов! – Часы, висевшие тут же над вешалкой, показывали начало рабочего дня. Данила катастрофически опаздывал, чего делать было никак нельзя. Сегодня утром прилетает делегация потенциальных спонсоров, а он, как ведущий специалист проекта, не просто должен, а таки обязан быть там, ведь именно ему предстояло убедить толстосумов раскошелиться на финансирование «необходимого им продукта», который, на самом деле, нужен им был, как собаке пятая нога. Но какая к чёрту работа теперь, когда тут такое?

— Вот жешь, блин… хоть бы их самолёт, задержался что ли, — бормотал Данила, доставая телефон и нажимая вызов офиса.

— Алло, компания Трейд Интертайм, Ольга, слушаю вас, — протараторила секретарша.

— Оля, это я. Задерживаюсь, пробки. Делегация уже прибыла? – спросил Данила.

— Ой, Данила Александрович, тут такое! Позвонили от спонсоров, они не приедут сегодня, скорее всего. Самолёт посадили в Саратове по техническим причинам. Всех разместили в гостинице. За нашей делегацией выслали автобус. Так что пока туда-сюда, когда прибудут, неизвестно.

— Ясно, — Данила чуть помедлил и сказал, — раз так, то я, пожалуй, заеду в информационный центр, нужно кое-что выяснить по партнёрской программе. Значит, до обеда меня точно не будет, а там, как получится. Если что-то срочное — на связи.

— Поняла, Данила Александрович, — ответила Ольга и Данила нажал «отбой».

Данила снял ботинки, повесил пиджак в коридорный шкаф и покосился на отражение. Одуван, перезванивая туманной сферой, в точности повторял действия Данилы.

 «С самолётом забавно вышло, не успел подумать и, оба-на, задержался», — усмехнулся  своим мыслям Данька, — «ладно, разберусь с этой аномалией сам, а может это какой оптический эффект, неизвестный?» — подумал Данила и решительно двинулся из коридора на кухню. Открыв холодильник, Данька достал колбасу и кетчуп, в хлебнице нашёлся чуть подсушенный кусок тостового хлеба, остаток от завтрака. Соорудив бутерброд, похожий на рекламу «папа может», Данила откусил знатный кусь и запил это чудо кулинарной мысли холодным молоком прямо из пакета. После третьего укуса, Данька мечтательно подумал, — «эх, махнуть бы сейчас на океан куда-нибудь, типа на Гоа, с Машкой, ну или с Иркой. Отдыхать мне надо, от усталости вон глюки «зеркальные» пошли. Мыслимое ли дело, второй год без отпуска! За рулём засыпаю порой. Вон, вчера, ехал по трассе и ….», — но тут телефонный звонок оборвал мечтания Даньки.

— Алло, слушаю, — кратко сказал он в трубку.

— Данила Северов? – вопросил приятный женский голос из трубки.

— Да, я.

— Поздравляем Вас! Ваш номер банковской карты участвовал в ежегодном розыгрыше призов от учредителей нашего банка и случайным выбором программы выиграл главный приз!  Вы стали обладателем двухнедельного тура на Гоа с проживанием в пятизвёздочном отеле. Путёвка на два лица. В стоимость тура входит так же перелёт туда и обратно и страховка.

— Девушка, мне не до шуток! – рявкнул Данила в трубку и нажал отбой, потом, подумав, настроил переадресацию на автоответчик. «Интересно, и кто это из моих бывших пранкершу заказал? На счёт Гоа, я только что тараканам не рассказывал, поэтому сразу и не угадаешь. Может Маринка? Хотя и Светка тоже могла. Ай, ладно, бабы, такие бабы, о чём только думают? Типа, что поведусь. Ага, сейчас, всё брошу.» — Данька ухмыльнулся, скосившись на отражение, одуван ухмыльнулся синхронно. — «Тьфу, чёрт!» — выругался Данила и пошёл в комнату.

Глава 2

Солнце палило как-то особенно рьяно. Данила любил лето и жару, считая, что «жар костей не ломит», а ещё он любил грозу, да так, чтобы сперва жара невыносимая, а потом чтоб ка-а-ак сверкнёт в полнеба, грянет по-громче раскатом и ливень стеной.

«Душно, к дождю, наверное. Хорошо бы. Освежиться мне сейчас не помешало б. А если и правда на пару недель махнуть к морю? А то… уговоры, разговоры, договоры, совещания… нафига оно всё? Нет чтобы сразу дали бы нам денег и отвалили в свой мухосранск, ждать «готовности продукта» и выгоды. Эх…» — размышлял Даня, — «а может Ирка пранкершу наняла, типа намекнуть на совместный вояж? Хотя … не знаю. Пора, пора в отпуск, усталость даёт о себе знать. Вчера вон на трассе чуть не…»

Данила зевнул, растянулся в кресле и включил ноутбук. Тут же выскочили напоминалки о новых письмах, о новых чатовых сообщениях мессенджеров и о пропущенных видео вызовах с онлайн-конференции рабочей группы. Три письма из банка насторожили Данилу, в первом сообщалось о предоставлении г-ну Северову Даниле Александровичу беспроцентного кредита по программе «заём на доверии» в размере «… тьсот тысяч» рублей на неопределённый срок. Во втором письме был перерасчёт рассрочки платежей по существующим договорам, который полностью аннулировал «добавленную стоимость» в пользу банка. А вот в третьем письме информировалось о… выигрыше двухнедельного тура на Гоа.  Данька перечитал почту и вошёл в банковский онлайн-кабинет, чтоб воочию убедиться в происходящем. Всё так, и рассрочка и беспроцентный, и Гоа…

— Однако! – не сдержался от нахлынувших эмоций, Данька, — это за что же мне столько счастья привалило?

За окном резко потемнело, затем раскатисто громыхнуло и через пару минут хлынул хороший летний ливень. Занавеска надулась пузырём от порыва ветра и, не выдержав напора, отстранилась, открывая путь для свежести и влаги, которые стремительно ворвались в душную комнату, обдав хозяина волною прохлады.   

Данила вдохнул освежающего воздуха и ещё раз перечитал почту из банка. На розыгрыш не было похоже, видимо ему просто попёрло, что называется. Он ещё не отошёл от свалившихся на него банковских благ, когда, прослушивая автоответчик, Данила услышал сообщение секретарши:

— Алло, Данила Александрович, это Ольга. У нас грандиозное событие! Спонсоры сообщили, что согласны на любые наши условия и перечислили нам на счёт огромную сумму, развернулись и теперь следуют обратно в свой город! Мы тут все в полном шоке!

«Чёрт, чёрт, чёрт! Откуда у меня такое везение вдруг проявилось?!» — Данька совершенно обалдел от невероятных совпадений и благ. На всякий случай, он ещё раз подошёл к зеркалу в прихожей, поднял глаза, одуван моргнул в такт. – «Может у меня шиза? Ё-моё! Точно! И в ушах этот звон! Ох, сейчас бы прижаться к чему-нибудь мягкому, женскому и забыться хоть на пару часов», – и в голове Данилы возник образ полногрудой Маши. — «Ну ведь не бывает так, чтоб всё и сразу, как я пожелал. Однозначно, шиза на фоне хронической усталости! Ещё вчера на трассе чуть не…» — но закончить мысль Даниле помешал звонок в дверь. «Кого там ещё принесло на мою больную голову?»

— Привет. — На пороге стояла сияющая белоснежной улыбкой и каплями влаги на волосах Маша. Мокрое от дождя тонкое платье девушки плотно облепило упругую молодую фигурку, а её глаза светились радостью и желанием. «Ах, до чего же она хороша», — подумал Данила и не говоря ни слова подхватил девушку на руки и страстно поцеловал. Маша в ответ обвила его шею руками и плотнее прильнула. Данька, недолго думая, понёс своё счастье прямиком в спальню, нашёптывая девушке на ушко приятные нежности, щекоча её своим горячим дыханием и целуя мочку уха.  Лёгкий румянец заиграл на её лице, дыхание сбивалось, горячее тело рвалось из платья… Данила аккуратно погрузил свою ношу в объятия прохладного шёлка постели и быстро освободил от одежды. Девушка вздрагивала от касания его рук, томно стонала проявляя нахлынувшее желание и глубоко прерывисто дышала от нетерпения, помогая Даньке раздеться. 

— Быстрее, быстрее же, возьми меня, — простонала Маша впиваясь пальцами в спину Даньки и прижимая к себе. «Я, наверное, в Раю», — последнее, что он подумал, потом грубо подмял под себя нетерпеливую Машку и резко вошёл в пылающее горнило страсти. Истошный женский крик слился с переливчатым звоном колокольчиков, сердца слились в едином ритме, остановив время и сжимая пространство двух тел в одну суть. Данила периодически выныривал, чтоб вдохнуть глоток воздуха и вытереть пот с лица, но в следующую секунду падал обратно в горячий водоворот ненасытного женского тела.

Прошло ровно два часа и всё закончилось. Маша, наконец, уснула, усталая и довольная, томно вздыхая, разметавшись на простынях. Данила не спал, он думал, — «что с ней случилось-то? Обычно чтоб на ложечку секса её, гордую и неприступно-дорогую развести, нужно ах, как потрудиться. Сперва звонить весь день, затем ужин, непременно в дорогом ресторане, цветы, лёгкий сувенир недешёвого номинала, а потом только можно было получить допуск к телу, при этом не факт, что её тело искренне что-то вожделело, даже скорее всего, ничего, кроме дорогой цацки, оно не хотело. Но, отдать должное, тело у Машки всё же сногсшибательное, хоть и холодное. А сегодня, сегодня! Чёрт что ли в неё вселился? Столько страсти я не видел ни разу за всю свою жизнь». — Данька терялся в догадках, размышляя о причинах происходящего, — «а может она узнала о выигрыше вояжа на Гоа? Вот и прибежала в надежде, что станет вторым лицом подарочного тура … Точно! Как же я, дурак, сразу не допёр! У неё же сестра в банке работает, небось сообщила. Ну, бабы!» — и Данила ухмыльнулся, довольный своей сообразительностью. – «Пивка бы сейчас, холодненького с хорошими креветочками! Да и Машка, чтоб домой ушла, утомила, чесслово, а мне бы отдохнуть, в отпуск, устал я, вчера по трассе чуть не въехал…»

— Да-а-а-ань! – раздался вдруг голос Маши, — Даня-а-а-а!

— Чего кричишь? Тут я, тут, — отозвался Данила.

— У-у-у-у, зайчик мой сладкий, — смешно растягивая слова расплылась в утиной улыбке Машка, — ну, не обижайся, ах, как не хочется уходить, но мне нужно на фитнес, красота требует жертв! – засмеялась девушка, затем вплотную подошла к Даниле и томно добавила, — вызови мне такси, а?

— Оке, — Данила обнял Машу и набрал номер яндекс-такси.  Машина прибыла почти сразу. Прощаясь, Маша чмокнула Даньку, пообещала «до скорого» и быстро выпорхнула из квартиры.

«Теперь по сюжету исполнения желаний должно быть холодное пиво с креветками!» — засмеялся Данька, вспоминая свои недавние мысли, и, подражая киношному персонажу, громко прокричал – «Желаю, чтобы все!» — После чего открыл холодильник. Шутка удалась, если не сказать больше. К изумлению Данилы, на полке холодильника стояла тарелка с огромными креветками, а на дверце рядком теснились холодные бутылочки Heineken.

— Ну всё,… это полный писец… — Данила без сил сполз по стенке и прикрыл глаза. Сколько он так просидел, на корточках возле открытого холодильника, он не запомнил, ибо ступор с ним приключился знатный. И только лёгкий перезвон колокольчиков вернул его в действительность квартиры. А еще к уже привычному звону добавился какой-то новый писк в правом, или нет… в левом ухе. Данила открыл глаза, натюрморт из пива и креветок никуда не исчез, — «нда-а-а … это шиза», — не успел подумать Данила, как писк в левом ухе снизил тональность и превратился в гнусавый голос, который тут же откашлявшись, сообщил ему:

— Кхе, кхе, нет, не шиза, не боись.

— А что тогда? – спросил обескураженный Данила, потом, словно вспомнив, добавил испуганно, — чёрт, чёрт! С кем это я говорю?! Я что, больной?

— Чего поминаешь всуе? Со мной и говоришь, кхе, кхе, — прогнусавил голос.

— Слушайте, граждане, прекращайте этот свой пран! Пока я с ума не двинул! Кто Вас заказал? Марин, ты? Выходи давай! Хорош! – обратился к пустым стенам Данила, всё ещё лелея последнюю надежду, что это всего лишь шутка, заказанная у пранкеров, и, скорее всего, дело рук Маринки. Но никто не выбежал с громкими криками, хлопушками и вспышками фотоаппаратов возвестить о шутке, от этого Даньке сделалось не по себе.

— Ты долго ещё орать будешь? – вопросил гнусавый, — давай, чеши к зеркалу в прихожую, там поговорим.

— Ага, сейчас, разбежался. – Данила достал бутылку пива, тарелку с креветками, расположился за столом и отхлебнув немного холодненького, пробурчал, — чё я там не видел, одувана? Да пошёл он!

— Слышь, ты не понял ничего что ли?  Д-а-а-а-а … такое зеркало выбрал, а как был дураком похотливым, так и… Давай-ка, вспомни, что было вчера вечером, «гонщик» фигов! – взвизгнул голос.

— Ничего не было! – допивая пиво ответил Даня, — ничего такого! Ясно?!

— Ага, по тону вижу, догадываешься. Ну что ж, помогу. Значит ты после работы поехал куда? К Ирке?

— А вот это не твоего ума дело! – Данила решительно достал вторую бутылку пива и начал чистить креветку.

— Хорошо, продолжу. Значит поехал к Ирке. Цветы, духи. Все уже было на мази, и тут ты вышел на пару секунд, забыв телефон на столе, а вернувшись, застал Ирку за чтением сообщений, которые ей совсем не понравились. Телефон вместе с цветами полетел прямиком в тебя. Ты психанул (тут соглашусь с тобой – дура ревнивая она) и свалил. Гнал не по-детски, а тут …, — голос замолчал, давая возможность Даниле осмыслить информацию.

— А тут эта фифа на бэхе, идиотка, такая же, как Ирка, чокнутая! – громко вписался Данька, долбанув ладонью по столу, и продолжил рассказ сам…

Глава 3

Вечер был испорчен окончательно. Ревнивая Ирка рвала и метала.

«О, господи, ну какого она полезла читать? Теперь, чтоб её устаканить нужно долго и нудно оправдываться, потом успокаивать рыдающую с опухшим носом «разведчицу», потом долго клясться в вечной любви, потом, потом… А я так устал. Два года без отпуска… Надоело! В конце концов, их много, а я один! В общем домой!» — Данила поднял с ковра свой телефон, который Ирка только что метнула в него вместе с цветами, быстро встал и ничего не говоря, направился к двери. Ирка не ожидала от него такой молчаливой демонстрации и рванула за ним, надрывно рыдая.

— Ты, ты! Ты уходишь? Не говоря ни слова?! После всего? Предатель! Бабник! Я знала! Знала, что ты с Машкой! С этой губошлёпкой толстожопой силиконовой! 

Данила молча обулся и потянул за ручку двери. Ирка, словно тигрица, прыгнула наперерез и преградила спасительный путь.

— Что молчишь?! – орала она, — если ты сейчас уйдёшь, вот так, нагло, то больше можешь не приходить и не звонить! Слышишь?!

Даня устало вздохнул, затем силой отодвинул лягающуюся Ирку от двери, открыл замок и быстро вышел в подъезд, потом захлопнул дверь, не дав Ирке выскочить следом. Он не стал дожидаться лифта, побежал по лестнице, слыша, как Ирка открыла дверь и крикнула ему в след, — Убирайся к чёрту!

«Убрался уже», — процедил сквозь зубы Данила и щёлкнул брелоком, открывая машину.

Часы показывали двадцать три сорок пять. Основная масса машин давно схлынула, поэтому до выезда на трассу, Данила доехал быстро. Теперь, несколько километров по «новой Риге» и он дома. Хотелось спать, он уже пожалел о том, что сразу после работы поехал к Ирке. Вообще-то он не собирался, но в обед Ира позвонила сама и намекнула на встречу, а он, как заправский ловелас, не мог отказать даме. Однако свидание закончилось, не успев начаться. Вечер был потрачен впустую. Теперь же Данила хотел поскорее добраться домой, поэтому гнал по трассе в крайнем левом под жесткий ритм рок-радио.

Откуда взялась эта блондинистая дура на бэхе, Данила понять не мог. Она свалилась, как снег на голову, грубо подрезав его, затем метнулась обратно, подрезав машину справа. Водитель ей просигналил и попытался обойти дурынду справа, чтоб «научить», но она резво припустила и тотчас вильнула влево, опять нагло вклинившись перед Данькой, и вжав педаль газа, рванула вперёд, но что-то пошло не так. Вдруг машина дамочки резко дала влево и зацепила отбойник. В тот же миг машину подбросило вверх и развернуло поперёк трассы. Визг тормозов, удар, ещё удар, лязг и скрежет искорёженного металла. Данила на всей скорости протаранил бочину бэхи, тут же подоспел несостоявшийся «учитель» и врезался в капот «ученицы». Сзади поддала ещё парочка машин. Огонь возник внезапно, охватив несколько авто, и почти сразу прогремел взрыв…

Глава 4

— У меня не было шанса…, — закончил свой рассказ Данила, — я умер?!

— Наконец-то дошло, кхе, кхе, — прогнусавил голос, — зеркалу спасибо скажи, если бы не оно, то сидеть тебе в твоём пузыре остаточной памяти и саморефлексии до второго пришествия Самого, но «о дне том не знает никто».  А так – откинулся с очередной инкарнационной ходки и к зеркалу шась. Оно память ходокам восстанавливает и дорогу открывает, глянул и сразу понял кто ты, зачем и куда. Зеркало-то не простое, само себе владельца отбирает, там у него внутри какие-то настройки, списки, мне не положено знать, — голос закашлялся и продолжил, — кхе, кхе, времена сейчас дурные пошли, ходоков много, а оборудования зеркального почти не осталось, нагрузка большая, может сбоит система-то? Иначе, как объяснить, что из всех прежних владельцев зеркала, кого я знал, а это, дай бес памяти, тридцать две души будет, ты – тридцать третий, уж больно тупой попался… дурак, одним словом, на уме одни бабы, бабло и развлечения. А ведь как там сказано… «душа обязана трудиться и день и ночь». Нда-а-а-а… дела-а-а… кхе, кхе.

— Да кто ты такой? Чтоб за мораль меня отчитывать? – вспылил Данька, — тебя вообще нет, один голос гнусавый. И не факт, что ты не являешься моим глюком! Так что сиди и помалкивай, пока я не в себе. Умер, не умер… А может я в больнице, в коме, например, а это всё сон коматозный.

— Дурень ты коматозный, гы, гы, — хохотнул гнусавый, — ну да ладно, моё дело маленькое: дверь открыть, пузырь сдуть и за оборудованием следить. Пошли к зеркалу, некогда мне тут с тобой нянькаться. А там пусть сами разбираются с твоей амнезией, тридцать третий.

— А вот не пойду! – Решительно заявил Данила и выставил на стол уже четвёртую бутылку пива. Странным образом, пиво в холодильнике не заканчивалось, и каждый раз, открывая холодильник, Данька видел батарею бутылок на дверце и закуску к пиву, сейчас там стояла тарелка с уже чищеными раками под лимонно-солоноватым соусом. Данила как-то раз пробовал подобное в хорошем ресторане. Несколько минут назад он мимолётом подумал – «а хорошо бы сейчас тех раков», и представил картинку. И вот они стоят на полочке, ждут своего часа. Данька забрал тарелку на стол и принялся уничтожать деликатес, запивая его холодненьким пивком. – «Кажется я понял, как тут всё работает», — доедая раков размышлял Данила, — «стоит мне чего-нибудь пожелать и мысленно представить картинку, как тут же оно появляется. Гоа, Машка, самолёт, спонсоры, пиво. Это же не жизнь, а вечный кайф!» — Мысли Данилы уже было понеслись во все тяжкие, но гнусавый грубо оборвал полёт.

— А ну стой! Ишь думать он собрался! Мыслитель чёртов! Ничего, кроме баб и бабла ты не придумаешь! С чего ты решил, что можешь тратить ресурс временнОй зеркальной капсулы? Не тобою напитано, не тебе и тратить! Твой-то родной пузырь остаточной памяти хаотичен и бесконтролен, ибо нечем тебе контролировать! Нет у тебя ума-разума, как я погляжу! Без капсулы болтался бы сейчас в неуправляемом болоте из собственных страхов, комплексов и тупых желаний без малейшего шанса осознания ситуации, как тысячи тысяч других таких же «в пузырях», вон их сколько плавает «до конца времён». Так что давай, не безобразничай, иди к зеркалу!

Данила мало что понял из возмущённых причитаний гнусавого, да и пятая бутылка пива давала о себе знать. В затуманенной голове мысли плавали плохо и постоянно сбивались. Но одно он понял точно, всё дело в зеркале, которое вовсе и не зеркало, а крутой прибор инопланетян, которые, скорее всего бабы, иначе нафига они его, Даньку, похитили? В общем, всё встало на свои места. В плане инопланетных инсинуаций, Данила был подкован основательно. Документальные проекты о непознанном, которые день и ночь шли по некоторым тв-каналам, он смотрел частенько и с интересом, а также почитывал интернетную желтуху о теориях инопланетного заговора рептилоидов. Не сказать, что он полностью разделял это мифотворчество, но и не отрицал возможности такого компота в окружающей действительности. – «Чем чёрт не шутит, а вдруг и правда есть?»

Поэтому, когда гнусавый заговорил о капсулах и приборах, Данила сразу решил: — «меня похитили пришельцы и теперь проводят опыты по скрещиванию. Вот откуда у Машки небывалая страсть, не Машка она вовсе, а косящая под Машку инопланетянка. Замучают теперь до смерти, поганки инопланетные. Надо линять отсюда. Сейчас пиво допью и…» —  Данила подозрительно стал крутить головой. Потом потянулся к холодильнику и достал ещё пивка, — «кормят, поят… не чисто тут что-то, ох чую влип я…»

— Ну, ты и идиот! – просипел гнусавый прямиком в левое ухо, — что за чушь у тебя в башке? Какие, к чёрту, инопланетяне, дурень? Кому твоё обгорелое тело нужно? А мозги тем более! Да лучше застрелиться, чем размножать таких уродов! Запомни, ты – тридцать третий, это — перевалочный пункт, я – страж Двери. Всё! Иди к зеркалу сейчас же!

— Слышь, гнусавый, не прессуй, а? – расслабленным голосом проговорил Данила, — так ты вахтёр что ли? Вот и охраняй свою дверь, а ко мне не лезь! Сам разберусь, – и сладко зевнув, Данька вытянул ноги на кухонном угловом диванчике, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза. — А то сторож, сторож, видели мы таких шустрых, потом серебро со стен пропадает, зеркальное. Ты вообще знаешь, сколько я за это зеркало бабла отвалил, а? А оно мне рожи корчить вздумало?! Я не посмотрю, что оно Дверь, сейчас как пойду и как долбану! Чтоб в дребезги… чтоб со стены… чтоб.. эта…, — но вместо действий, раздалось мерное сопение. Данила уснул, подложив под щёку ладонь.

Гнусавый напрасно пытался докричаться до Даньки, тот ни в какую не желал слышать, видимо алкоголь блокировал внутренний голос. Невидимый страж направился к зеркалу. Облетев раму, он привычно пропел сложную звуковую руладу, акцентируясь на внутренних спиральных завитках резного рисунка рамы, потом, повысил тональность голоса до свиста и ушёл в высокочастотный диапазон. Зеркало засветилось ровным матовым светом, а из центра раздался ответный свист, который понижаясь, преобразовался в звонкий «колокольчиковый» голос:

— Здравствуй, наш прекрасный Сын! Добро пожаловать Домой, с возвращением! Небесный люд приветствует своего брата!

— Э-э-э-э… Светозарная, извиняюсь, ошибочка вышла, — прогнусавил страж, — тридцать третий пребывает в глубоком беспамятстве – это, в общем по ситуации, а в данный момент, он дрыхнет на кухне перевалочного пункта, напившись халявного пива.

—  Как же так? – прозвенел колокольчиковый голос, — он не смотрелся в зеркало после покидания земного тела?

— Смотрелся, но память не вернулась, — ответил гнусавый. – Может сбой у зеркала приключился? Не того выбрало?

— Это исключено, оборудование настроено на внутреннюю суть владельца. Коды прошиты в базовые кластеры нулевого уровня биоструктуры. Изменить невозможно без разрушения самого оборудования.
Необходимо, чтобы он вспомнил себя, иначе мы не сможем вернуть его Домой.

— Судя по всему, тридцать третий уходить не торопится. Понял он, что тут, в капсуле, можно воплощать свои желания. Вон, полный холодильник пива нажелал, девушку материализовал, создал симуляцию своего окружения из мира земли, только такую, где он счастливый везунчик. Короче, никуда он не собирается. Чую, обесточит, паршивец, капсулу почём зря и под списание подведёт, кхе, кхе, – гнусавый откашлялся и замолчал.

— Ну что же, придётся возвращать на повтор. Готовьте тридцать третьего к дисконнекту с последней личностью, а мы подберём подходящий носитель, — сказал колокольчиковый голос, завершая беседу.

Глава 5

— Да погоди ты. Ну не здесь же. Погоди, говорю, нетерпеливый какой. Вот ведь пристал, — хихикая, отбивалась юная медсестра от молодого доктора. Судя по всему, ночная смена в отделении интенсивной терапии, обещала быть бурной.

— Ну, ну, девочка моя, никого же нет. Иди сюда скорей, — заговорчески бормотал настойчивый доктор, зажимая девушку в предбаннике двухкомнатного бокса, и поймав в жаркие объятья не сильно вырывающуюся пленницу, страстно поцеловал её. Девушка раскраснелась и чуть отстранилась.

— Говорю же, не здесь, Лёш! Тут эта, — и она скосила горящие глаза в сторону одной из комнат.

— Ксюш, да ты что?! Виталька через три часа прибудет, понятливый наш. На всём этаже мы одни! Пойдём, а? – страдальческим голосом взмолился молодой врач и прижимая к себе девушку потянул её в гостевую комнату.

Клинический институт мозга Ларусского областного центра реанимационной нейрореабилитации имел в своём арсенале комплекс уникальных методик по лечению особо тяжёлых случаев мозговой комы и работал на платной основе. Новое трёхэтажное здание клиники, предназначенное для вип больных, было упаковано по последнему слову медицинской мысли. Богатые «буратины» щедро платили за пребывание своих близких в эксклюзивных условиях, которое порой затягивалось на долгие годы, если речь шла о тяжёлом коматозном состоянии пациентов. Именно такие больные находились на третьем этаже, в отделении интенсивной терапии. Сегодня на ночное дежурство по корпусу заступила бригада молодых специалистов: реаниматолог Алексей Шумский, невролог Виталий Марков и медсестра Ксюша Величко. Алексей и Ксюша встречались, их отношения сейчас находились в той стадии, которая на днях перешла от конфетно-подарочного флирта к страстным действиям. Поэтому они не упускали случая побыть наедине в ночной интимной обстановке во время совместного дежурства. Виталий любил дежурить вместе с парочкой, так как знал, что влюблённые его отпустят домой почти до утра, чтобы самим побыть вдвоём.

На третьем этаже располагались двухкомнатные, просторные вип-боксы, каждый из которых был с отдельным санузлом и системой климат-контроля. Все они были заняты больными, находящимися в длительной, глубокой коме. В полпервого ночи, Ксюша привычно обошла комнаты пациентов и сняла последние показания, приборы мерно щёлкали и пищали, выдавая неизменную информацию о состоянии больных. Выполнив свои обязанности, девушка покинула комнату последней пациентки и включила синеватое ночное освещение палаты. В предбаннике её уже поджидал Алексей, он закрыл дверь на ключ и потянул Ксюшу в гостевую.

— Девочка моя, иди сюда, иди, скорее, — шептал ей на ухо Алексей, ощупывая её молодое тело под тонким халатиком. Потом подхватил девушку на руки и понёс в гостевую комнату. Обстановка в гостевой напоминала хороший отель, огромный угловой диван из светлой кожи и такие же два кресла, столик овальной формы с полупрозрачной стеклянной столешницей, множество встроенных полок различного назначения и ступенчатый потолок с причудливыми светильниками. И ничего не напоминало бы о том, что это помещение находится в больнице, если б не большое смотровое окно, предназначенное для наблюдения за больным в соседней комнате.  Сейчас, в темноте, это окно, светящееся синим мерцающим светом, было похоже на объёмную картину, изображающую сюжет из фантастического фильма. Там на высокой кровати лежала в коме больная, рядом с ней работал прибор искусственной вентиляции лёгких, отправляя порции воздуха по прозрачным трубкам в носовую полость пациентки. По экрану прибора бежала маленькая световая точка, изредка вздымаясь в острые пики. Ксюша покосилась на окно и хотела было пожаловаться на возникший дискомфорт, но Алексей не дал ей такой возможности, закрыв поцелуем её рот. Девушка прикрыла глаза и в следующий момент уже забыла об окне, о пациентке, о больнице и обо всём на свете, отдавшись во власть древнего таинства земной страсти.

Яркий луч, чем-то похожий на свет лазерной указки, медленно сполз с подоконника на приборный столик, немного задержался на экране монитора, пытаясь повторить движения сигнальной точки, затем двинулся в сторону высокой кровати. Быстро проскользнув по простыням и одеялу, луч достиг головы спящей. Ощупывая черты лица, словно прорисовывая их заново, лучик света остановился чуть выше переносицы, замигал и стал вращаться по спирали, как будто вкручиваясь внутрь головы, и через мгновение исчез.

Синий свет ночника тусклым мерцанием освещал спокойно-безмятежное лицо девушки, лежащей на кровати.  И если бы не прозрачные трубки, тянущиеся от прибора к голове девушки, можно было подумать, что девушка просто спит, но она не спала, она теперь так жила.

Глава 6

Милена Пауер, единственная дочь Вениамина Викторовича Пауера, губернатора  Ларусской области, обожала больших собак и лошадей.  Мать Милены умерла сразу после родов, успев лишь раз взглянуть на малышку. Остановка сердца произошла внезапно, по неизвестной причине, установить которую не помогло даже суровое вмешательство в процесс служебного расследования деда Милены, Виктора Савельевича Пауера, в то время, он занимал высокую должность в структуре областного УВД. Ни врачебной ошибки, ни халатности обнаружить так и не удалось, получалось, что остановка сердца случилась скоропостижно.

Воспитанием Милены в основном занимался дед, он и привил внучке любовь к лошадям. В десять лет, девочка уже уверенно держалась в седле, а на восемнадцатилетие ей подарили красивую белую кобылу андалузской породы. Чистокровку, прибывшую из Испании, назвали Лаурой.  Лошадь содержалась в элитном конно-спортивном клубе, где Милена занималась верховой ездой.

В тот роковой день в клуб привезли двух рысаков орловских кровей. Молодые, ретивые жеребцы были определены на довольствие и направлялись на передержку в тёплый бокс.  Никто не понял, как так получилось, что один из орловцев вырвался и встал на дыбы. Конюх ухватил жеребца за гриву, но тот увернулся и резко шарахнулся вбок, лягаясь мощными ногами. Милена оказалась рядом случайно, она только что завела Лауру в стойло и уже шла к выходу. Удар пришёлся в височную область, и девушка упала, потеряв сознание. Уже позднее в больнице хирург сказал, что удал был скользящим и серьёзных повреждений черепа не вызвал, но глубокое сотрясение мозга на фоне кровоизлияния стали причиной продолжительной потери сознания. Милену показывали самым авторитетным российским специалистам, приглашали докторов из-за границы, назначали самое прогрессивное лечение, но никаких улучшений не наступило, девушка так и не пришла в себя. В конце концов, ей был поставлен неутешительный диагноз — кома четвёртой стадии. А через некоторое время, Вениамин Викторович пробил квоту на строительство в подконтрольном ему областном центре уникальной клиники нейро-сосудистых исследований на базе института головного мозга, куда потом поместил свою дочь.

Глава 7

— Лёшка, пусти уже, — смешно вытягивая гласные ласково произнесла Ксюша и, кутаясь в казённую простыню, попыталась покинуть ложе любви. Алексей не отпускал, он обнял любимую и стал стягивать с неё импровизированное сари. – Ой, Лёшик, опять? Неугомонный ты мой, — смеялась Ксюша, — пора уже обходить, да и перекусить чего-нибудь не помешает.

— Не опять, а снова, — отвечал ей Алексей, — перекусить? О! Это хорошо! Вот сейчас я тебя ка-а-а-а-к съем!  — и он легонько в шутку куснул девушку за бок.

— Ай! Лёшка, перестань! – взвизгнула Ксюша и, вскочив с дивана, завернулась в простынку основательно. Её взгляд машинально скользнул в сторону окна в соседнюю комнату, освещённую синим светом ночника.

Там на высокой кровати, свесив ноги, сидела девушка и огромными глазами смотрела на Ксюшу, губы девушки быстро-быстро двигались, а тело била крупная дрожь.

— А-а-а-а-а-а! – пронзительный крик Ксении разорвал ночную тишину, — Там, там! А-а-а-а-а-! – Ксения тряслась от ужаса, показывая рукой на окно. Алексей мгновенно вскочил на ноги и, чертыхнувшись, вздрогнул от неожиданности увидев жуткую сцену, но тут же взял себя в руки и чётким голосом приказал, — Ксения, скорее, одевайся, беги в ординаторскую, вызывай профессора Бельского, звони Виктору, пусть срочно летит сюда, ах, да не забудь сообщить анестезиологам и родственников поставь в известность. Я к ней, похоже у неё шок. – С этими словами, Алексей шустро натянул на себя одежду и рванул в соседнюю комнату.

— Идиотка на бэхе, … Гоа, … два года без отпуска, … одуван, … да пошёл он, ….  жара к дождю, … пранкеры чёртовы,  … дура ревнивая, — на одной ноте скороговоркой бормотала девушка, сидящая на кровати. Губы её дрожали, пальцы сжимались и разжимались, тело тряслось словно от озноба, отсутствующий взгляд огромных глаз блуждал хаотично, не концентрируясь ни на чём.

Алексей подошёл к ней и аккуратно дотронулся до руки девушки. Она подняла на него глаза и посмотрела в упор диким взглядом. Он тихо проговорил:

— Успокойтесь, пожалуйста, Вы в безопасности, не делайте резких движений. Давайте я помогу Вам лечь, необходимо оставаться в горизонтальном положении. – С этими словами, Алексей с небольшим усилием уложил девушку обратно на кровать и прикрыл ледяные руки и ноги одеялом. Постепенно её взгляд становился осмысленным, словно разум по капле вливался в затёкшее тело. Девушка замолчала и перестала дрожать.

— Где я? – еле слышно выдохнула она и помолчав добавила, — кто я?

— Вас зовут Милена, Вы в палате, в больнице. Не волнуйтесь, всё позади. Скоро приедут Ваши родные, — спокойным голосом произнёс Алексей.

Глава 8

Последняя неделя сентября радовала шикарным теплом. Деревья в парковой аллее только-только начали менять своё летнее убранство, поэтому то тут, то там виднелись жёлтые кружева развесистых, тонковетвистых берёз, а кое-где уже пылал благородный багрянец кленовых и рябиновых крон. Вперемешку с остатками усталой зелени, яркие осенние штрихи создавали невероятно аляпистую палитру, где буйство земных красок удачно дополнялось синевой глубокого неба.

Милена сидела на парковой скамейке, любуясь игрой цвета и света осеннего пейзажа. Сегодня ровно год и три месяца с того момента, как она вернулась в реальность земного мира. Её внезапное выздоровление было настолько неожиданным и чудесным, что наделало много переполоху среди мужей медицинской науки, которые так и не смогли объяснить, как сиё чудо произошло. После всего случившегося, Милену, как будто подменили. Нет, внешне она осталась прежней, и привычки её остались такими же, как были раньше, никуда не исчезли наработанные годами навыки, но что-то было не то. Впечатление такое, что изменилась внутренняя суть девушки, Милена стала другой. Это обстоятельство не могло остаться незамеченным её родными, но они объясняли это, как последствия влияния болезни на психику девушки, и старались не сильно акцентироваться на странностях Милены.

Телефонный звонок вернул девушку из раздумий о красоте и бренности земной природы, напомнив ей о текущей прозе жизни.

— Алло, слушаю, — Милена ответила на вызов.

— Милена Пауер? Вас беспокоит транспортная компания «Зург», заказ номер сто двадцать семь прибыл сегодня ценным грузом и находится в камере ответственного хранения нашей компании. Пожалуйста, сообщите удобное время, когда мы сможем доставить заказ Вам домой. Спасибо.

—  Завтра с десяти до двух привозите по адресу, указанному в договоре. – обозначила время Милена.

Квартира, куда должны были доставить заказ, была недавно куплена отцом Милены, специально для дочери, которая упросила родных позволить ей пожить самостоятельно. После выхода из комы, ей тяжело было находиться среди родственников, а ещё хотелось побыть одной и разобраться в себе основательно. С недавних пор, у Милены стали наблюдаться спонтанные видения: в голове возникали образы и события, которые никак не были связаны с её жизнью, откуда бралась вся эта информация и кто были те люди, присутствующие в видениях, она не знала. Рассказывать об этом родственникам, Милена не хотела, опасаясь того, что её могут посчитать сумасшедшей, мыслимое ли дело – пять лет в коме, тут у кого хочешь крыша съедет.

На следующий день, ровно в четверть одиннадцатого, Милене доставили заказ. Девушка распечатала край упаковки, чтоб осмотреть товар визуально. Это было старинное зеркало в резной серебряной раме.

«Какое чудо», — восхитилась она, глядя на замысловатые узоры рамы, подёрнутые тёмной патиной.

Решение купить в интернет магазине это зеркало, пришло Милене спонтанно. Она совершенно случайно заметила рекламу распродажи старинных серебряных изделий и заглянула на сайт чисто из любопытства. «Очень интересная вещица, как раз то, что нужно, идеально подойдёт к тёмной коридорной мебели», — увидев фотографию зеркала, отметила про себя Милена и тут же оформила сделку купли-продажи. И вот, «обнова» заняла своё место в прихожей на стене.

— Милюш, и зачем оно тебе? – спросил прибывший в гости отец. Приехал он не один, а со своей второй женой, молоденькой и хорошенькой Инной, которая была чуть старше Милены.

— Венечка, ну что ты! Это же настоящее средневековое серебро! Раритет! – прощебетала Инна, ответив вместо Милены, — посмотри, каков узор рамы, это же древние символы. А поверхность стекла? Идеальная светопередача. Милочка сделала шикарный выбор, купив такую редкую вещицу.

— Па, да не знаю я, ну вот чем-то приглянулось оно мне, и в коридор вписалось идеально. Инусь, да какие символы, просто завитки и чернение. Я не думаю, что оно супер ценное и древнее, скорее всего, это хорошая подделка. Иначе с чего его так недорого продали? – сказала Милена.

— Милочка, а вот давай мы сейчас и посмотрим, кто автор, или производитель этого шедевра, — не унималась Инна, — Венечка, ну-ка помоги мне, придержи, а я гляну с обратной стороны, нет ли какого клейма, или надписи. – С этими словами, Инна попыталась заглянуть за раму зеркала, которое чуть отстранил от стены Вениамин. – Нет, ничего не видно, — с сожалением констатировала Инна.

— Инусь, да какая разница, раз Милюше нравится, то и пусть, – сказал отец Милены, прилаживая зеркало на место.

— Разницы действительно нет, но то, что на раме изображены древние символы, это бесспорно! Я вам заявляю, как знающий человек! Могу даже рассказать их смыл! – завелась было Инна, но Вениамин, улыбаясь, остановил супругу:

— Ну-ну, потом расскажешь Милюше, без меня, ты же знаешь, что эта тема не для моих нежных ушей.

Справедливости ради нужно отметить, что отношения между девушками были хорошие, даже дружеские. Инна искренне переживала за дочку мужа, с того момента, как только Милена пришла в себя и выписалась из больницы, и всячески поддерживала, стараясь быть для неё если не матерью, то уж точно старшей сестрой, и это ей очень хорошо удавалось. Спустя несколько месяцев после возвращения Милены, Инна стала для неё близкой и заботливой подругой. Девушки часто встречались, вместе отправлялись за покупками,  а вечерами любили посидеть дотемна и поболтать о чём-нибудь мистическом. Инна увлекалась эзотерической тематикой, перечитала огромное количество всякого рода подобной литературы и пересмотрела не меньшую кучу фильмов, а потому ей было что рассказать Милене. Тем более, что Мила была великолепным слушателем. После того, как она пришла в себя, её особенно привлекала мистическая тема. Инна была единственным человеком, с кем Милена могла поговорить о своих необычных видениях, не опасаясь, что та сочтёт её за сумасшедшую. Инне тоже было весьма интересно узнать о том, что находится Там, по Ту сторону земного бытия, и ещё, она абсолютно была уверена, что люди, побывавшие в коме, были Там.

Глава 9

Этой же ночью Милене приснился необычный, своей натуральностью, сон. Ей снилось, что вместо зеркала на стене находится уходящий вглубь широкий круглый туннель, по которому она долго шла, пока не увидела тот самый пресловутый свет, что маячил в конце туннеля, и о котором так много говорилось в разных мистических байках. Дойдя до конца туннеля, она оказалась перед узким круглым входом в пространство, которое было повёрнуто на девяносто градусов по отношению к ориентации «верх-низ» туннеля. Недолго думая, Милена, перегнулась за край и выбралась наружу. Вход в туннель теперь находился у неё под ногами и напоминал отверстие канализации, такие обычно закрывают тяжелыми чугунными люками. Вокруг были деревья редкого леса, вдалеке виднелись крыши коттеджного посёлка, а справа слышался шум автострады.

«Куда я попала? И что это за посёлок?» — не успела подумать девушка, как вдруг оказалась на пороге одного из домов, но почему-то не стала входить в дверь, а плавно поплыла вверх, прямиком в открытое окно. В этот момент к дому подъехала машина. Из неё вышли двое и вытащили небольшую коробку из багажника.  Хозяин дома открыл им дверь и коробку занесли в коридор.

— Вешайте его вот тут, — показал рукой на стену молодой хозяин.

Мужчины принялись за дело и через несколько минут, старинное зеркало в резной серебряной оправе висело на стене в прихожей.

— Хозяин, готово, принимай работу, — крикнул один из них.

Молодой человек спустился по лестнице и оглядел зеркало. Затем достал ручку, расписался в документе, и расплатился с мастерами.

«Ах», — подумала Милена, — «так это же моё зеркало!» — и подлетела к нему поближе. Да, точно, и рисунок и завитки и чёрная патина. Милена взглянула в зеркало, — «о-о-о-о, это кто же такой?»

Из зеркала на Милену смотрело длиннорукое и длинноногое существо с небольшой головой, которую окружало туманное облако, от того существо было похоже на одуванчик. Одуван смешно открывал рот и двигался в такт Милене, — «Ой, мамочки, это же я!» — воскликнула Милена, и в тот же момент что-то щёлкнуло и словно в обратной перемотке, события с высокой скоростью стали раскручиваться назад, и через несколько секунд девушка проснулась в своей кровати.

Милена встала, включила свет и направилась к зеркалу. Ничего необычного там не наблюдалось, никаких туннелей, никаких одуванов, но этот сон, он был такой реальный, будто Милена побывала в другом мире. Она взглянула на своё отражение – обычное лицо с обычными горящими от возбуждения глазами.

— Ну и ладно, ничего же особенного не случилось? Если не считать, что я, наверное, тронулась умом, — сказала сама себе Милена, затем развернулась, и пошла было в спальню.

— Не боись, не тронулась, кхе, кхе, — раздался в левом, нет, в правом ухе гнусавый голос.

— Кто здесь? – воскликнула девушка и оглянулась на зеркало, встретившись глазами со своим отражением.  На правом плече у отражения сидело серое существо, чуть меньше кошки – А-а-а-а!!! Ты кто такой?  А ну брысь! – закричала Милена, машинально стряхивая с плеча серого. Но он не стряхивался, сидел себе, закинув ногу на ногу, обнимая Милену за шею и помахивая пушистой кисточкой на тонком и длинном хвосте. Мало того, серый был только в зеркале, а тут, в прихожей, никого на плече у девушки не наблюдалось.

— Не визжи! Кхе, кхе, — откашлялся сидящий на плече. — Ну, привет, тридцать третий!  Смотрю, ты теперь по лабиринту шастаешь? Однако… — прогнусавил серый и гордо добавил, — страж я, на вратах, вот!

— Ты? Страж? Маленький, серенький с хвостом? – удивилась Милена, — да ты просто мой глюк! Я на голову не здорова, в коме пять лет. Вот и последствия.

— Кто маленький с хвостом?!! Я?!! – серый вскочил ногами на плечо девушки, поднял хвост и принял воинственную позу, — ты что, видишь меня?!!

— Конечно вижу, правда только в зеркале, а потому ты не настоящий, а глюк, — спокойно сказала Мила, — но если допустить, что ты не мой глюк, то вполне можешь быть маленьким чертёнком, уж больно похож на того из мультика про тринадцатого.

— Вот это, да-а-а, видит он меня, ишь ты! Дела-а-а-а… Никто не видел, а он видит! В зеркале! – забеспокоился серый, — я знал! Я знал, что добром это скоропостижное возвращение не кончится! Да ещё в девку!

— Послушай, а чего ты ко мне, как к мужчине обращаешься? Не видишь, что ли, я вообще-то женского пола! – возмутилась Милена.

— Да какая, к чёрту, разница, какого ты тут пола, Там ты тридцать третий!  А я страж зеркальной капсулы времени. Тридцать два, спокойно, без проблем вспомнили себя и отвалили в эти, как их там, … небесные кущи, а ты проблемным оказался. Память тебе отшибло напрочь. Тебя в девку коматозную сунули, чтоб спровоцировать пробуждение и то, и это. А ты вона чё, по лабиринту летать вздумал… меня видеть стал… Ох-хо-хо-юшки.

— Так, всё ясно, это обострение. Завтра скажу отцу, чтоб позвонил профессору Бельскому, может таблетки какие выпишет…. – Размышляла вслух Милена, — а если это на самом деле чёрт? Надо Инну спросить. Точно! Инна, как же я забыла! У неё наверняка есть знакомые ясновидящие, медиумы, которые с Тем светом на связи. Пусть меня посмотрят…

— Э! Ты дурью-то не майся и время зря не трать, настоящий я, просто вне области вашего земного восприятия, поэтому меня никто не должен видеть, ну а слышать могут лишь «имеющие уши». Помнишь, как в классике? «Имеющий уши, да услышит».

— Я тебя вообще не собираюсь спрашивать, что мне делать и с кем встречаться, пока что ты мой глюк! Всё, точка! Ну а если кто мне докажет обратное, то… то видно будет. И вообще, ночь на дворе, может я сплю ещё! – с этими словами, Милена покинула зеркального серого и отправилась в спальню досыпать, решив с утра непременно связаться с Инной.

Глава 10

— Ну давай, давай, рассказывай, Милюш! – приступила с расспросами возбуждённая, раскрасневшаяся Инна, прилетевшая на всех парах, сразу после звонка Милены, —  ты понимаешь, что попала в астрал? Это я тебе, как знающий человек говорю!

— Инусь, я не знаю, астрал, или нет, но чёртика в зеркале действительно видела и разговаривала с ним. Я вот думаю, может у меня психическое расстройство? Ну, говорят же, что, например, к алкоголикам черти приходят в видениях. Может и у меня что-то подобное?

— Мила, ты же не алкоголик! Не сравнивай! Тут другое! Ты была в коме несколько лет и вернулась вопреки всем прогнозам. А кома, это что-то подобное состоянию «сомати» у буддийских монахов. Они так по загробным мирам путешествуют, или по параллельным. Тело в сомати спит, а разум бродит где-то в лабиринтах Вселенной! Что там твой… «гость» про лабиринты говорил?

— Да он вообще какой-то странный, то пол мой не разобрал, то сказал, что страж двери, вроде. Ах, да, про лабиринты сказал, что типа я по ним летаю. А я никуда не летала, спала я! Ну да, мужик какой-то приснился, когда из туннеля выбралась, и зеркало моё.

— Зеркало? Это то старинное? Я же говорила, что оно ценное, с символами! Магическое! Милюша! Ты приобрела магическое зеркало, точно! Ну-ка, пошли к зеркалу, посмотрим, — с этими словами, Инна решительно встала и направилась в прихожую, Милена поплелась за ней следом.

— Та-а-а-к, — протянула Инна, осматривая раму, — ну вот же, гляди сама, видишь?

— Не, я не вижу ничего, — отозвалась Милена, — обычные завитушки. А, ну да, треугольники вижу, разные и перечёркнутые, и перевёрнутые, Ну и что это?

— Милка, я же тебе рассказывала, что такими символами обозначают стихии, помнишь?

— Помню вроде.

— Так вот, на пересечении стихий и открываются разные порталы! Понятно? – довольная своей осведомлённостью, просвещала Милу Инна. – Это зеркало, портал в иные миры! Ты представляешь, как тебе повезло? Теперь ты сможешь по всей Вселенной путешествовать! – не унималась Инна, севшая на своего любимого «эзотерического» конька и распаляясь в фантазиях всё больше и больше.

— Инусь, но вот сейчас никого в зеркале подозрительного нет и порталов никаких нет. Как путешествовать то? – возразила Милена, внимательно вглядываясь в глубину зеркала.

— Вспоминай, как ты попала в портал первый раз. Может слова какие сказала? Или нажала на раму в тайных местах?

— Не, никуда не нажимала и не говорила, я просто заснула, и оно само всё случилось.

— Хм-м-м… Нужно погрузиться в состояние отречения. Так, давай неси сюда коврик какой-нибудь, ну или одеяло, ляжем тут на полу и будем медитировать. Я в медитациях «ас», положись на меня.

Милена принесла стёганное покрывало с кровати и две маленькие плюшевые думочки. Девушки расстелили его в прихожей, улеглись медитировать. Инна велела закрыть Миле глаза и повторять за ней, а сама заунывно запела протяжное «о-о-о-о-м-м-м-м», Милена подхватила. Через несколько минут медитации, Милена услышала мерное сопение, приподнялась, открыла глаза и увидала, что Инна сладко дрыхнет.

— Да уж… помедитировали, — произнесла она тихо, и хотела уже было разбудить Инну, как тут раздалось уже знакомое «кхе, кхе». Мила посмотрела в зеркало. На её правом плече сидел серый и ржал:

— Ну умора, ха-ха-ха, кхе, кхе. Ну ржа-а-а-к-а, кха, кхе, кхе, — и кашлял и смеялся серый, — ты чего эту белобрысую позвала? Думаешь она тебе поможет меня изгнать? Ой не могу! Сейчас умру от смеха, — ухахатывался бесёнок.

— Началось в колхозе утро, — вздохнула Милена, — вот чего ты ко мне прилип, а? Шёл бы к Инне, она любит эту тему мистическую, а я ничего не понимаю. Хотя… хотя, скорее всего, ты реально глюк.

— Ах-ха-ха, — не унимался серый, — сама ты колхоз. Не глюк я, а страж, сколько повторять?! Дурында.

— А, раз не глюк, то чего не вылез, когда мы с Инной вместе в зеркало глядели, а? Что скажешь?

— Того и скажу! Что толку вылезать было? Она всё равно бы меня не увидела и не услышала! А ты, как ненормальная, разговаривала бы с «пустотой». Прямая дорога в дурку! 

— Послушай, ну чего тебе от меня надо?  Свалил бы ты, а? – умоляющим голосом спросила Милена.

— Я рад бы, да не могу! Сколько раз повторять, я страж врат! Ну вот привязан я к этому девайсу зеркальному, понимаешь? Работа у меня такая. Открыть, проводить, закрыть, пузырь сдуть, всё.

— А-а-а-а! Так всё из-за зеркала?  Ну слава богу, поняла! Завтра же продам или нет, подарю кому-нибудь и дело с концом! – обрадовалась найденному выходу Милена.

— Ничего не получится, милейшая! Это не ты его выбрала, а оно тебя «нашло». В общем, долго объяснять, поверь на слово – нельзя тебе от него избавиться до самой своей смерти. Только видеть и слышать меня до тех пор, пока не испустишь дух, ты не должна была. Раз уж так вышло, то смирись и живи, как жила… два года ещё мучиться с тобой. Ой! – и серый резко замолчал.

— Что два года? Ну-ка говори, раз начал! – потребовала Мила.

— То два года! У каждого владельца есть два года после того, как зеркало его выбрало. Потом происходит ну там, авария, или несчастный случай, в общем, скоропостижно владелец «клеит ласты». Дальше всё просто – зеркальная капсула, ты отражаешься, видишь себя истинным, вспоминаешь что-то и валишь через портал в эти, как их.. небесные палаты. Все нормальные ходоки так отваливают, а ты… ты… Эх! – и серый тяжело вздохнув, замолчал.

— Значит, по-твоему, я через два года должна умереть от несчастного случая? Ничего себе заявочки! И как прикажешь мне реагировать? Возмущаться, огорчаться, или послать тебя куда подальше? Мне вовсе не хочется умирать. Пожалуй, я не буду верить в чушь от глюка, коим ты и являешься! – заявила Милена.

— Как хочешь, так и реагируй, мне всё равно. Ты спросила, я ответил. Сама подумай, зачем мне врать? Да и покидание земного плана, это не смерть вовсе. Хотя, конечно, смотря для кого. Для носителя – смерть, а ты — тридцать третий, условно бессмертный, тебе беспокоится не о чем. И перестань меня называть глюком! — Отреагировал серый и обиженно отвернулся.

— Не понимаю этих твоих намёков, считалочек, … смертный, бессмертный, и что значит «тридцать третий»? Вот Инусь бы поняла, она этой темой давно занимается.

— Эта белобрысая что ли? Ха-ха-хкхе, — развеселился серый, — не смеши мой хвост! Ей тысячу лет стучать не перестучать, чтоб открылось. Формула, да, рабочая, но за сроки никто не обещал.

— Какая формула ещё? Ничего не понимаю! – вздохнула Милена.

— Да простая, «стучите и откроется». Что тут непонятного? – Раздражённо прогнусавил серый. — Всё-таки не зря считают, что носитель женского пола глупее аналогичного мужского. О! Твоя подружка просыпается, ногой дрыгает. Пойду, пожалуй, — и серый тут же исчез.

Милена глянула на Инну, та сонно моргнула, потянулась и открыла глаза.

— Что-то не медитируется, только в сон клонит. Милюш, ты как? Никого не видела? – спросила зевающая Инна.

— Не, — ответила Мила, решив пока не рассказывать о сером, опасаясь, что Инна опять примется за эксперименты, — никого не видела.

— Ну, ничего, первый блин комом. Я сегодня свяжусь со знающими людьми, проконсультируюсь по зеркалу. Сейчас только сфотаю раму поближе. — Инна достала айфон и начала фотосессию. Сделав несколько снимков, Инна отправила их на свой «профильный форум», где обитала эзотерическая тусовка. – Та-а-а-к-с, готово. Милюш, ну всё, я убежала, будем на связи! – заговорчески протараторила Инна, выскользнув за дверь.

Глава 11

Всё-таки, пять лет, на которые Милена выпала из жизни, это много. За прошедшее время, её друзья закончили вузы, женились или вышли замуж, и даже обзавелись детьми, а Мила «заморозилась» в статусе – второкурсница. И вот, когда реабилитационный период закончился, девушка задумалась о продолжении образования, но ей вовсе не хотелось возвращаться на факультет юриспруденции и права, где она училась до трагедии, теперь её взор обратился к искусству, а точнее – к живописи. Милену неудержимо тянуло рисовать, начала она ещё в больнице, сперва в блокнотике ручкой, затем попросила принести альбом для рисования и цветные карандаши. А когда выписалась домой, то отец ей подарил дизайнерский планшет для рисования с самыми последними функциями. Милена с азартом принялась осваивать девайс, и уже через несколько дней она вполне сносно рисовала «в цифре». Рисунки у неё получались удивительно живые, несмотря на яркую палитру и сказочность персонажей.
Так что, Милена решила учиться на цифрового дизайнера. За год она подготовила несколько работ, успешно сдала экзамены в ВУЗ на выбранную специальность, и теперь являлась первокурсницей, самой старшей на потоке, но это её ни капли не смущало.

Милена взяла планшет и начала рисовать. Её движения были быстрыми и легкими, и через несколько минут набросок новой работы был готов. Она рисовала себя, смотрящей в зеркало, где у отражения на плече сидело маленькое существо с длинным хвостом.  Картинка получалась интересной, а яркие тона, которыми Милена её раскрасила, придавали работе забавную анимешную мультяшность. Девушка улыбнулась и пририсовала бантик на хвосте у существа, отчего то стало милым и добрым. – «Вот, так-то лучше!» — с удовлетворением отметила Мила и сохранила работу под именем «зазеркалье-1». Взглянув на часы, которые висели на стене над столом, и машинально отметив время, Милена открыла чистый лист и начала рисовать новый эскиз. Полупрозрачные ступени, ведущие от пола до зеркальной рамы, круглый туннель, со светлым пятном вдали, и девушка, шагнувшая в зазеркалье. Милена рисовала свой сон. Глубокого сине-зелёного цвета стены туннеля покрытые малахитовыми разводами с редкими блестящими вкраплениями, детально прорисованная резная рама зеркала и чётко очерченная часть фигуры девушки, которая уже оказалась за границей зазеркалья, резко контрастировали с размытым фоном прихожей и серой частью фигуры, оставшейся по эту сторону зеркального портала. Всё быстрее и быстрее двигалась по экрану электронная кисть, Милена с фотографической точностью передавала элементы сна, постепенно впадая в странное состояние автоматизма. Девушка побледнела и невольно закатила глаза, её тело задрожало, губы зашевелились, выдавая скороговоркой бессвязные фразы, перо в руках девушки, стало двигаться всё быстрее и быстрее, рисуя одну картинку за другой, последовательно сохраняя работы: «зазеркалье-2», «зазеркалье-3», … семь, десять, девятнадцать, тридцать три. Всё, Милена опустила руки, выронила перо и повалилась на пол без чувств.

Сколько прошло времени с того момента, когда сознание вернулось в эту реальность, Мила не знала. Она очнулась на полу, совершенно разбитая, и приоткрыв глаза, с трудом пыталась собрать разрозненные фрагменты окружающей действительности в понятную картину. Появилась стена, стол и кресло, слева окно, дальше диван, включились краски и звуки, она вернулась домой. Однако, ощущения страшной усталости и измотанности не сочетались со стрелками настенных часов, которые показывали, что прошло всего несколько минут. «Да что же это со мной?» — Голова кружилась, в горле пересохло, девушка с усилием приподнялась, доползла до дивана и легла на живот, подсунув под щёку согнутую руку, вторую руку безвольно свесив с дивана. «Нужно позвонить отцу, пусть свяжется с Бельским, видимо придётся обследоваться. Может я умом тронулась? Всё же кома – не шутка», — размышляла Мила, блуждая рассеянным взглядом по комнате. Заметив лежащий рядом с диваном девайс, она забеспокоилась, — «хоть бы не разбитый, надо поднять». — Девушка протянула руку и взяла планшет. Ещё некоторое время Милена лежала, прикрыв глаза, пока не почувствовала себя лучше. Голова перестала кружиться, усталость отступила, мир привычными образами вернулся в свои границы.

Мила, активировала планшет и попала на открытую страницу графического редактора, где выскочившее окошко спрашивало – сохранить или отменить изменения. Она машинально нажала на «сохранить» и с удивлением уставилась на последнюю сохранённую картинку под номером «зазеркалье 33».

«Хм.. когда это я успела столько нарисовать?» — задумчиво пробормотала Милена. С экрана планшета на неё смотрело странное лицо наполовину мужское, а на другую половину женское – Миленино! Черты мужской половины лица кого-то ей напоминали. «Ой, так это же тот парень, который из сна», — вдруг вспомнила девушка, — «точно, он ещё показывал рабочим, куда зеркало вешать. Странно, зачем я его вместе с собой в одном лице нарисовала?» Милена разглядывала картинку и обратила внимание на то, что двуполое лицо было изображено на фоне зеркала, того самого. Пространство зазеркалья на картинке было размытым, бледно лиловым, со стороны женского лица, на зеркале явно проглядывался силуэт с хвостиком. «Ага, а вот и мой глюк нарисовался», — с улыбкой отметила Мила, — «как там его? Страж дверей что ли?». И Милена тут же пририсовала ему бантик на хвост. Затем она зарыла изображение номер тридцать три, и открыла тридцать второе. В центре картинки, чётко и насыщенно была прорисована скорбящая женщина с букетом роз в траурном одеянии. Сзади неё был мужчина, он держал над женщиной зонт. Остальной фон картинки был размыт, то ли дождём, то ли так было задумано, в серых силуэтах с трудом можно было угадать группу людей, кладбищенские оградки и могильные кресты. «Боже, а это ещё что за процессия?» — Милена вглядывалась в совершенно незнакомые черты женщины. На тридцать первом рисунке, широкими штрихами было нарисовано ночное шоссе, так, если бы художник находился за рулём мчащегося на скорости автомобиля. Спидометр, подсвеченный голубым светом, замер на отметке «120», а за лобовым стеклом, впереди шедший чёрный автомобиль зацепив разделительный отбойник уже опасно развернулся, ещё секунда и машины сойдутся в страшной аварии. Рисунок, словно фотография, запечатлел последнее мгновение до столкновения. На следующем, тридцатом зазеркалье, девушка с гневным лицом смотрела вслед убегающему по лестнице юноше. Двадцать девятый рисунок изображал романтический вечер тех двоих, которые с тридцатого. На двадцать восьмом была картинка офиса, где молодой человек, сидя перед экраном монитора, разговаривал по телефону.  Следующий рисунок был похож на увеличенное изображение бейджика: фото молодого человека, его имя фамилия и телефон. Не всё было прорисовано чётко, но разобрать имя Милене удалось, похоже звали героя рисунков – Данила Северов и его телефон был – 8-902-…, последние две цифры телефона были нечёткие, то ли 72, то ли 27.

«Чем-то на комиксы похоже», — Мила с интересом рассматривала собственное творчество, не понимая, откуда это всё взялось в её голове? Хотя, памятуя о том, что странные видения стали её частыми гостями, она не особо удивилась произошедшему. Милена выделила рисунок с бейджиком, увеличила и нажала на печать. Тут же на столе ожил доселе дремавший вай-фай принтер и через несколько секунд на свет выполз листок с фото и номером телефона с нечёткими последними цифрами. Девушка, недолго думая, взяла сотовый и набрала указанный номер, последние цифры она нажала наобум – семьдесят два.

— Да, — как-то сразу и очень резко ответили на том конце неопределённым голосом, — слушаю.

— Мне Данилу. Данилу Северова.

— Вы ошиблись, девушка, — пробурчал голос и тут же отключился. Милена ещё раз набрала номер, заменив последние цифры на двадцать семь.

— Алло, — раздалось в трубке и, после непродолжительной паузы, — говорите.

— Данила? – сходу сказала Мила, услышав мужской голос.

— Во-первых здравствуйте, уважаемая, – пробасил голос.

— Здравствуйте, — ответила Мила.

 — А во-вторых, могу предложить Вам Егора, как не подойдёт? – пошутил голос, и не услышав от ошарашенной Милы ответа, сам же и рассмеялся над шуткой, а потом добавил, — ошибочка у Вас вышла, нет здесь никакого Данилы.

— Извините, — промямлила девушка и нажала отбой.

Милена оставила попытку дозвона по нарисованному номеру, решив сперва связаться с Инной и рассказать той о произошедшем видении в картинках.

Ближе к вечеру Инна была у Милены. Её привёз отец Милы. Сам он зашёл ненадолго, выпил на бегу чашечку чая и оставив жену и дочь, уехал по делам, пообещав забрать жену на обратном пути, — «этак через пару часов».

Милена включила планшет, открыла папку с рисунками и протянула Инне.

— Вот они, Инусь, смотри.

Инна стала листать картинки с названием «зазеркалье», стараясь отследить закономерность. Дойдя до картинки с бейджиком, она попыталась увеличить изображение.

— Хм… Последние цифры не видно. То ли 27, то ли 72. Ты по какому номеру звонила? – спросила Инна подругу.

— По обоим пробовала. Ни тут, ни там нет никакого Данилы, — ответила Милена, — скорее всего это просто моя фантазия, сама знаешь, с головой у меня не того, — и Мила дала Инне распечатанный листок с рисунком бейджика.

— Не скажи, Милюш, не скажи, — протянула загадочно Инна, разглядывая рисунок, — тут может быть всё, что угодно!  Предсказание событий, предупреждения, а может даже погружения в прошлые жизни! Был у нас на форуме случай. Стал одной даме голос по ночам нашёптывать, мол «приду шутя, приду шутя». Она и не знала, что думать, кто к ней прийти должен? Так и не догадалась, а через день, на вечеринке, она, смеясь над шуткой, подавилась куском пирога и чуть не задохнулась, хорошо были мужики здоровые рядом, да и она сама хрупкая, худенькая. Схватили её и давай вверх ногами трясти и по спине бить. Выпал кусок, спасли дамочку. Это потом мы на форуме вывод сделали, что предупреждение ей было оттуда, типа – «придушу тя». Каламбур получается. Они любят загадками намекать. Так-то вот! – закончила Инна свою пугалку, обалдевшей от истории Милене. И тут у Милы зазвонил телефон, девушки от неожиданности вскрикнули. Мила посмотрела на номер звонившего, это был тот самый номер, где ей предложили взамен Данилы Егора. Милена тут же показала номер Инне и, включив громкую связь, ответила на вызов.

— Алло, слушаю Вас.

— Девушка, здравствуйте ещё раз. Вы мне звонили сегодня, спрашивали Данилу. Скажите, а фамилия Вашего Данилы не Северов, случайно?

— Да, Северов, — подтвердила Милена, взглянув на Инну огромными глазами, и та точно такими же посмотрела на подругу.

— Дело в том, что этот номер я приобрёл недавно, и Вы не первая, кто спрашивал Данилу Северова. Так что Вы не ошиблись, он видимо номер поменял. Что-то такое было в Вашем голосе, надежда что ли. Ну, когда Вы спросили: «Данила?», а потом облом типа. Тут на досуге подумал, шутка моя дурацкая, а Вы может человека потеряли. Уж извините, не знаю, как Вас звать.

— Спасибо Вам огромное, Егор? Правильно? Меня зовут Милена. Вы мне очень помогли, хотя теперь всё ещё больше запуталось. Всего Вам доброго, — сказала Мила.

— Да не за что. С этим номером и у меня хрень какая-то. Ну да ладно. Рад был помочь, Милена! Всего доброго, — ответил Егор и отключился.

— Милюша! Это грандиозно, ты понимаешь? Только что подтвердились твои способности телепатии! Скорее всего, твои комиксы являются зарисовкой реальных событий! Надо непременно выяснить, кто такой этот Данила Северов. Ну-ка, ну-ка, дай я гляну, что за оператор мобильный. Та-а-а-к-с, 902, кажется я смогу выяснить, кому принадлежал номер раньше! – воскликнула довольная своей идеей, Инна, доставая сотовый. Затем она быстро пролистала телефонную книгу и нашла нужный номер, – вот сейчас всё и выясним!

— Алло, Светик, привет, солнышко! Да, я! Сколько лет, сколько зим! Как сама? Как твои? Ну надо же! Ты неисправима. Четвёртый раз замуж?! Поздравляю, от души. И давно? Ясно. А с Серёгой как? Ну, понятно, я тебе тогда ещё говорила…  — Инна щебетала без умолку, видимо давно не созванивалась со Светланой, а потому, прежде, чем перейти к делу, ей надо было соблюсти негласное правило подруг, поделиться новостями и выслушать новости. После нескольких минут беседы, Инна, наконец, подошла к цели своего звонка, — Свет, а помнишь, у тебя был знакомый в Т2 мобайле? Да-да! Светусик, солнышко, мне тут информация по одному номеру нужна. Владельца найти надо. Дело мистическое, — перешла на загадочный тон Инна, — поможешь? Ну да, конечно расскажу! Ага, записывай номер…, — и девушка стала диктовать номер, который Мила нарисовала на бейджике..

— Всё, Милюш, считай твой Данила у нас в кармане. Светка перезвонит через пять минут. Только придётся ей о твоих картинках рассказать, ты не против? Кстати, Светка в прошлом неплохой психолог, правда потом бросила это дело, когда второй раз замуж вышла.

— Не, я не против, рассказывай, — ответила Мила, — самой интересно выяснить, что происходит. Может Света твоя что подскажет.

В ожидании звонка от Светланы, девушки принялись обсуждать вероятные варианты нарисованной Милой истории. На первых шести рисунках «зазеркалья» были изображены картины сна Милы: лестница, ведущая в зеркало, туннель со светом впереди, выход в другое пространство, поселок, дом и влетающая в окно второго этажа полупрозрачная фигура девушки. Заканчивалась серия, рисунком одуванчикового пришельца. Инна долго рассматривала его изображение, после чего сделала вывод, что, скорее всего, это астральная сущность второго уровня. На вопрос Милены, что это за уровни такие, Инусь толком не ответила, сказав, что это большая тема для отдельного разговора. Вторая серия рисунков, ко сну Милены, не имела никакого отношения, ну или Мила просто не помнила таких сюжетов. Центральной, чётко прорисованной фигурой, почти на всех картинках, был молодой мужчина, другие персонажи особой чёткостью прорисовки не отличались, кроме самого последнего, изображающего скорбящую женщину с розами.  Внезапная догадка почти одновременно пришла в головы обеим девушкам.

— Инусь, если она на кладбище, а его нет, то…, — начала было Мила.

— То может она на его …, – продолжила Инна, но закончить мысль не успела, потому что раздался телефонный звонок от Светланы, — Да, Светик, ну, что там у нас? Что?! И когда случилось? Неизвестно? Жаль, – Инна, посмотрела на Милу, кивком подтвердив предположение. —  Спасибо, Свет. Да, нужно, диктуй. И по дате, если сможешь, поищи.

Записав что-то в блокнотике, и поговорив со Светланой, буквально несколькими фразами описав той суть дела с картинками, и пообещав, что при случае расскажет всё подробно, Инна нажала отбой и вернулась к Милене.

— Всё, как мы и думали с тобой. Договор на пользование мобильным номером расторгнут в связи со смертью абонента.  Дату она попозже уточнит. Вот, Светка ещё его адрес дала, смотри, Милюш, это московский регион.

Милена, ошеломлённая известием, слушала Инну и всё больше проникалась мистицизмом ситуации, который умело создавала Инна, используя все свои знания о потусторонних делах. Мила была девушкой не из робкого десятка, но могильный холод, которым мгновенно пропиталось пространство, заставил её не на шутку испугаться собственных способностей. Инна болтала без умолку, рассказывая разные истории о контактах с Тем миром, ещё больше напрягая обстановку.

— Инусь, оставайся у меня сегодня, а то мне страшно, — попросила Мила подругу, — я сейчас позвоню отцу, скажу, чтоб не приезжал за тобой, ладно?

— Конечно, конечно, Милюша, я останусь, — прощебетала Инна, — не бойся, такой Дар, это всегда огромная ответственность!  Что-то я проголодалась, Милюш, давай чайку?

Мила успокоилась, включила чайник, достала хлеб, колбасу, сыр, помидоры и, сделав слоистые бутерброды, поставила их в микроволновку. Дождавшись, когда сыр красиво растёкся, пропитав собою слой колбасы и колечки помидор, Милюша достала яство, и девушки, обжигаясь, принялись уничтожать горячие сэндвичи, запивая вкусноту чаем. Когда последний бутерброд был съеден, а девушки, расслабившись и сменив тему, болтали о своём, о женском, зазвонил телефон. Инна ответила.

— Свет, слушаю. Поняла, значит погиб в прошлом году, седьмого июля. Спасибо, Светик, ты меня очень выручила. Ну, пока, созвонимся, — Инна нажала отбой и посмотрела на внезапно побледневшую Милену, — Милюш, что с тобой?

— Инусь, в ночь на седьмое июля прошлого года я пришла в себя, помнишь? – шёпотом произнесла Мила, еле шевеля губами, и положила перед Инной планшет с открытым рисунком двуполого лица.

— Точно… –  Инна замолчала, ошеломлённая страшной догадкой.  

Глава 12

Егор Богатырёв приехал в столицу по приглашению своего закадычного, армейского друга, Василия Ветрова, который задумал заняться прибыльным, как он считал, охранным бизнесом. Открыв небольшое агентство, Василий переманил Егора к себе, пообещав карьерный рост и финансовые перспективы.  Но агентство просуществовало чуть больше года, а потом охранный бизнес прогорел. Василий, видимо чувствуя ответственность за друга, предложил ему, по знакомству, должность личного шофёра одного из руководителей акционерного общества железнодорожного транспорта, где работала секретарём жена Василия, Мария. Егор по всем параметрам подходил на должность, высокий, статный, хорошая спортивная подготовка, да и машину водил профессионально. Ему вручили ключи от служебной машины и корпоративный телефон, объяснив особенности его новой работы, куда входило условие круглосуточной доступности Егора, и личная ответственность за автомобиль.

Шеф, которого возил Егор, имел невыносимо скверный характер, поэтому кадровый вопрос на предприятии всегда стоял остро. Поначалу, сотрудники менялись, как перчатки, но потом ставку сделали на иногородних, и текучка значительно снизилась. Работа была не пыльная, зарплата приличная, поэтому многие терпели.

Чтобы удобнее было добираться до места работы, Егор снял в аренду студию, правда за МКАД, но по той же линии автотрассы. И ещё он купил в кредит подержанную машину российского автопрома, благо доходы на новой работе позволяли без особого ущерба для себя, выплачивать и аренду, и взносы за авто. Мало того, буквально через месяц, в новом жилье Егора завелась подружка, пышнотелая Люси. Как то, возвращаясь поздно ночью на служебной машине, Егор увидел её голосующую на оживлённой подмосковной трассе. Усталый и одинокий юноша, не шибко избалованный женским вниманием, повёлся на слёзный рассказ случайной знакомой о тяготах и невзгодах, выпавших на долю простой приезжей с Украины, и после бурной совместной ночи, предложил Люси переехать к нему. Она с радостью согласилась и в тот же день перевезла свой нехитрый скарб к Егору. Жизнь вроде налаживалась, Егор даже подумывал жениться на ней и завести ребятишек. Девушкой она была хозяйственной, готовила – пальчики оближешь, да и в постели просто ураган.  Но радужным планам не суждено было сбыться, калейдоскоп событий закрутился с невероятной скоростью, наслаивая одно на другое и кардинально меняя привычную реальность Егора. А началось всё с того, что однажды он вернулся домой намного раньше обычного, так уж получилось…

Ещё с утра Егор почувствовал себя неважно: першило в горле, болела голова, а тело ломило, словно после хорошей тренировки. Выпив пакетик колдрекса, заваренный вместе с чаем, и взяв с собой ещё парочку пакетиков, на всякий случай, Егор всё же решил ехать на работу.  «Простудился что ли? Ну да ладно, в машине всё же, не пешком», — мысленно уговаривал себя Егор, выходя из подъезда в пространство хмурого летнего утра. Судя по нависшим чёрным тучам и резким порывам ветра, вот-вот должно было ливануть. Егор, поёжившись побежал к машине.  Шестая «бэха» приветливо моргнула фарами и дружелюбно пискнула, отзываясь на сигнал брелока. Егор невольно залюбовался совершенными формами безупречной «немки», отметив про себя, что не успеет до грозы прибыть на службу, а красотка будет обрызгана грязной водой из придорожных луж, что было совсем не желательно, ибо машина «должна быть всегда в форме», как говорил его шеф. Вообще-то, по правилам, машина должна была стоять в ведомственном гараже, но иногда, в целях экономии времени, Егор ставил машину у своего дома, особенно, когда приходилось работать сверхурочно. Начальство на эти нарушения закрывало глаза, до поры, однако водитель знал, что в случае происшествия, отвечать за всё он будет лично и по полной. 

Яркая вспышка молнии озарила мрачные тучи, и тут же раскат грома словно разорвал их на куски, выпуская в подмосковную пыль настоящий тропический ливень. Дождь обрушился стеной в тот момент, когда «бэха» пересекла МКАД и втиснулась в плотный поток машин, следующих по проспекту в центр. Через несколько метров и без того медленное движение вовсе прекратилось. Потоки воды быстро заполнили придорожные откосы и устремились на проезжую часть. Ливневые стоки не справлялись с разбушевавшейся водной стихией, и она бурным водопадом хлынула в подземный переход, ведущий на станцию метро. Опасные участки перегородили, а на дорогах образовались километровые пробки, плотные и непроходимые в ближайшее время. И даже то, что Егор, как обычно, выехал пораньше, не спасало его катастрофического опаздывания, а этого никак нельзя было допустить. В последнее время, шеф и так косо на него смотрел, имея на то свои причины.  Поговаривали, что должность эту, шеф «пообещал» одному из сынков дальней родни. А что? Зарплату водителям подняли, расширенный социальный пакет утвердили, разъездов не много.

Егора начало слегка знобить, то ли одного пакетика колдрекса было недостаточно, то ли это была не простуда, а ОРВИ, или, что ещё хуже, ГРИПП. «Чёрт, чёрт!» — Мысленно выругался Егор, а вслух вызвал номер телефона офиса голосовой командой.

— Алло, российские железные дороги, Мария, слушаю Вас, — прозвучал на том конце связи звонкий девичий голосок.

— Маш, это Егор, я в пробке застрял, стою плотно, тут всё залило, гроза, прям конец света.

— Егор! Ты что?! Шеф два раза тебя спрашивал, он с утра уже злой, рвёт и мечет. В министерство его, на ковер, вызывают через два часа, не пешком же ему туда пилить, — понизив голос, зашептала девушка, — я сказала, что тебя с утра видела, и что ты вроде на заправку отъехал. Егор! Он меня сейчас убьёт, если ты не приедешь!

— Блин, ну не взлететь же мне, Маш!  — он стукнул от досады кулаком по рулю и отключился.

Егор опоздал ровно на полтора часа, прибыв в тот момент, когда шеф, багровый от злости, садился в вызванное такси представительского класса. Увидев Егора, с красными, болезненными глазами и трясущимися руками, он процедил сквозь зубы:

— Уволен!  

 Егора, и правда, прилично трясло, видимо температура резко поползла вверх. Объяснять что-то не было ни сил, ни желания. Он поднялся в офис, попросил ручку и лист бумаги у ошалевшей Маши, написал заявление об уходе, положил на стол ключи от машины, служебный телефон и поехал домой.  Настроение было ни к чёрту, голова раскалывалась, его бросало то в жар, то в холод, рубашка, мокрая от пота, прилипла к телу, глаза слезились, горло жгло, а в ушах стоял звон. Словно в тумане, он, наконец, добрался до дома и вошёл в квартиру.

— Люсь! – негромко позвал Егор, — это я пришёл. – Он грузно опустился на банкетку в прихожей, скинул обувь и прислушался к характерным звукам, доносившимся из глубины квартиры. Страшное предчувствие ударило Егора под дых.  Сомнений не было, из спальни раздавались громкие женские стоны вперемешку с ритмичными стуками и шлепками.  Егор, задыхаясь от злости, ринулся в комнату.

Изогнув спину и подняв высоко тыл, словно мартовская кошка, на ковре возле кровати колыхалась белотелая Люси, подталкиваемая звучными шлепками тёмного мужского торса.  Мужчина, а точнее «лицо кавказской национальности», навалился на неё сзади, страстно рыча и кусая девушку за шею.  Грубая волосатая рука по-хозяйски ухватила пышную Люськину грудь, другая рука крепко вцепилась за толстый девичий зад. Люси, прикрыв глаза, похотливо стонала в такт движениям.

— Люська, дрянь! – заорал Егор и кинулся на сладкую парочку с кулаками. Скинув кавказца с Люськи, Егор со всей силы ударил его по той самой части тела, которой он только что пользовал Люську. Кавказец взвыл от боли, повалившись на бок. Егор ещё пару раз ударил его ногой и, схватив за волосы, заставил подняться. Затем он сгрёб его в охапку, и выкинул из квартиры в одних носках. Потом он подошёл к Люське.

— Ой-ёй, божечки! Егорка, миленький, послухай мене! Ай, не тронь! А-а-а! – завизжала Люська огребая оплеуху. И закрыв лицо руками, громко зарыдала.

— Ах ты, сука! – и Егор точно так же, как кавказца, сгрёб её в охапку и потащил к двери.

— Егорушка, любый мой! Я не виноватая, он мене обманув и силою взяв, паразит! Егорушка, не бий мене! – причитала девушка пока он её нёс к двери. А когда Егор открыл дверь квартиры и попытался выкинуть её на лестницу, Люська вцепилась в него руками и заорала благим матом, — подопоможи-и-ить, вбива-а-а-ють! А-а-а! Люди-и-и!

— Нэ кричи, слюшай! – зашипел кавказец, выглянув из-за мусоропровода, — нэ кричи, дура!

 Люська от неожиданности ослабила хватку, Егор, оторвав её от себя, толкнул в объятия кавказца и закрыл дверь. Голая Люси повисла на шее у горе-любовника, и в этот момент скрипнула и открылась соседская дверь. Оттуда сияя беззубой улыбкой выглянула довольная рожа соседского деда в толстых окулярах на глазах, которыми он тут же стал осматривать пышные формы голой Люсьены, сладко причмокивая:

— Нда-а-а, м-м-м, да-а-а. Хто туть кричал, ась? Хто звал-то? Да-а-а уж, дела-а-а.

Вслед за дедом показалась юркая, худосочная бабка в таких же, как у деда толстых окулярах. Осмотрев злобно Люську и, особенно, её спутника, задержав взгляд где-то чуть ниже его талии, бабка цыкнула на деда, подтолкнув того обратно за дверь и завизжала, как сирена:

— Срамница чёртова! Совсем стыд потеряла, проститутка! Ишь растопырилась тута, счас милицию вызову!

— Нэ нада, дэвушка, слюшай, нэ кричи! – взмолился кавказец, обращаясь к бабке. Но было уже поздно, соседские двери стали открываться одна за другой, вверху, внизу, и скоро на площадке собралось стихийное собрание жильцов с двух-трёх этажей.

Егор сидел на полу под закрытой дверью, обхватив голову руками и не в силах подняться. Боль и обида стиснули горло, жаром полыхало в груди, а тело бил озноб. Егор хотел умереть вот прям сейчас и здесь. Он слабо различал голоса за дверью. Громкие рыдания и причитания Люсьены перемешались с сальными смешками мужчин, визгливыми возмущениями женщин и южным акцентом кавказца.  Соседи бурно обсуждали произошедшее и решали, что делать с голыми иногородцами. В конце концов, им удалось выяснить, что одежда оных находится в 37-ой квартире, и в дверь Егора раздался звонок.

— Откройте сейчас же! Отдайте вещи! – раздался требовательный голос консьержки, которую уже позвали жильцы для наведения порядка, — у нас приличный дом!  Я буду вынуждена сообщить хозяевам квартиры, что вы тут устроили бордель с иногородними!

Егор открыл дверь выкинул первые попавшиеся шмотки на площадку и, закрыв дверь, повалился на пол в беспамятстве.

— Видали каков, а? Да точно, наркоман! Трясётся, глазища красные, — возмутилась консьержка, налету поймав вещи и вручив их пострадавшим. – Граждане, одевайтесь и освобождайте подъезд, иначе я вызову полицейских.

— Нэ нада визывать, ми сами уйдём, — пробубнил кавказец, одевая чужие спортивные штаны и кофту.

— А у мене документы тама, ой, божечки-и-и, — всхлипывая заныла Люська, натягивая на себя футболку Егора и его же шорты, видимо то, что Егор выкинул не глядя, — и деньги. Вин у мене всё забра-а-ав.

Консьержка впервые сочувственно посмотрела на девушку и спросила:

— Ты откуда сама-то?

— С Рудки я. С Черниговщины, як домой повертатися, ы-ы-ы, мамо хворае, батька немае, ы-ы-ы, — продолжала рыдать Люська.

— Ладно, разберёмся. Так, граждане, расходимся, если нужно будет подписать заявление о правонарушении, я сообщу в домовой чат. А ты, — консьержка обратилась к Люсьене, — пошли со мной.

Гул голосов за дверью постепенно стих и подъезд продолжил жить своей привычной жизнью.

Сколько времени Егор провалялся на полу в коридоре, неизвестно, очнулся он далеко за полночь от страшного желания пить, пульсирующей головной боли и жуткого озноба. С трудом добравшись до кухни, Егор достал бутылку минералки из холодильника. Пить ледяную воду было мучительно трудно, но жажда превозмогала холод. Недопитую бутылку он взял с собой в спальню. Там Егор решительно скинул с кровати все постельные принадлежности: подушки, одеяло, простынь и, укутавшись в плюшевое покрывало, прям на матрасе провалился в сон.

Егор очнулся от того, что кто-то трясёт его за плечо. Пробуждение, сопровождаемое болью и резью в глазах, не сулило ничего хорошего. 

— Вставайте, сейчас же! – настойчиво требовал женский голос. – Егор! Будьте добры, встать!

Егор открыл глаза. Размытые очертания владелицы голоса постепенно приобрели форму хозяйки квартиры, Марты Борисовны Мельник. За её спиной стояла консьержка, двое мужчин из охраны и смирная, как мышка, Люська. Не накрашенная и аккуратно причёсанная, с полными слёз, огромными глазами, она походила на крупного подростка-переростка. Обутая в шлёпанцы на босу ногу и одетая в старомодный спортивный костюм консьержки, который был ей явно маловат, а потому плотно обтягивал знатные достоинства девушки, норовящие выплеснуться из оков при каждом движении, Люсьены вызывала противоречивые чувства у присутствующих: щемящая жалость женщин переплеталась с естественным желанием мужчин, что было видно по коротким взглядам, которые они бросали на Люську.

— Проснулись? Отлично! А теперь попрошу Вас освободить квартиру! – с ходу в карьер начала хозяйка жилплощади, — я сдавала жильё не для того, чтобы получать проблемы от правоохранительных органов за содержание притона! Залог останется у меня, так как договор Вами был грубо нарушен. У Вас два часа на сборы и освобождение помещения, иначе… иначе я буду вынуждена вызвать полицию.

— Марта Борисовна, як же со мной? А можно мени свои вещички збирати?  Вин, паразит, вси мои гроши вкрав, — слезливым голосом начала было Люська, — як до дому добируся?

— Собирай, — ответила хозяйка, и добавила, обращаясь к одному из мужчин, — Олег, проследи, чтоб лишнего не взяла!

— Да шо ви, тильки свое и збиру, будьте спокийны. – и Люсьена, под присмотром Олега, стала собирать свои вещи в большую спортивную сумку, которую вытащила из шкафа.

Егор, слабо понимая, что происходит, сел, затем нащупал бутылку с водой, что стояла возле кровати на полу, жадно отпил, после чего взглянул на хозяйку.

— Марта Борисовна, доброе утро, если, конечно, это утро можно назвать «добрым», — пытался пошутить Егор, — Вы же видите, я болен у меня высокая температура, объяснить пока ничего не смогу, нет сил. Прошу Вас, дать мне возможность немного прийти в себя. Уверяю Вас, всё не так, как Вам рассказали.

— Что, значит «не так»? – Встряла в разговор консьержка, — у нас свидетелей половина подъезда, плюс показания девушки, которую тут силой удерживали в квартире, принуждая заниматься проституцией! И показания «клиента», письменные, между прочим, что он заплатил за сексуальные услуги тысячу рублей. – Консьержка на секунду замолчала, вспоминая этот забавный эпизод, когда перепуганный обещаниями сдать его «куда нужно» кавказец подписал наспех составленную бумагу, и был таков. Ход бумаге, конечно же, давать никто не собирался. Да и невозможно это было, но в качестве весомого аргумента, бумага очень даже пришлась кстати.

— Какой ещё проституцией? Я на ней жениться хотел, семью завести, эх! — Слабо возразил Егор с неподдельной горечью в голосе.

— Бреше вин все! Как есть, бреше! – злобно затараторила красная Люська, — принуждал, документы и вси гроши отбирав, падлюка!

Марта Борисовна внимательно посмотрела на Егора, ей не верилось, что он занимался сутенёрством, да и ни разу не было никаких к тому подозрений, но спорить с «общественностью» в лице консьержки и привлечённых скандалом других жителей дома, ей совсем не хотелось. Возможно она понимала, что Егор стал жертвой обмана хитрой дамочки «лёгкого поведения», возможно, при других обстоятельствах, она поступила бы иначе, но сейчас разбираться во всём у неё не было ни малейшего желания.  Марта Борисовна осталась непреклонной в своём решении:

— Два часа на сборы. Всё!

— Хорошо, — со вздохом произнёс Егор. Пошарив по карманам, затем вокруг, он достал откуда-то из глубины плюшевого покрывала телефон и набрал номер Василия Ветрова. – Это я, нужна помощь, Вась. Приезжай, возьми ребят и газель, вещи надо перевезти.

Василию не нужно было давать лишних объяснений, он знал, что по пустякам Егор никогда бы не обратился к нему. Да и Маша, жена, уже сообщила о том, что случилось с Егором на работе.

К приезду Василия, Егор, кое как собрал свои личные вещи, оставалась бытовая техника, телевизор, и бельё. Марта Борисовна всё это время сидела на кухне, беседуя с охранником. Консьержка с Люськой ушли, как только девушка собрала вещи. Олег вызвался помочь Люсьене донести тяжёлую сумку, поощряемый многообещающим взглядом девушки. Кстати, собиралась Люська картинно, демонстративно мешая Егору, и обиженно бросая в его сторону злобные реплики. Тот ей не ответил больше ни разу.

Василий вошёл и сразу всё понял. Через полчаса все вещи Егора были погружены в машину, а ещё через три часа, Василий привёз Егора в загородный дом своей покойной тёщи, почившей в бозе в начале весны. Они туда с Машкой ездили ну очень редко, лишь поддерживать порядок, а что в дальнейшем делать с деревенским домом, сдавать, или продавать, ещё не решили. Ну а пока сюда определили Егора.

Василий разгрузил продукты в холодильник и выложил на стол лекарства, купленные по дороге. Затем вскипятил чайник и залил кипятком сразу два пакетика порошка «от простуды и гриппа», как значилось на этикетке. Егора уложил на кровать, накрыв толстым, пуховым одеялом, и принёс лекарство.

— Пей, давай, и спи. Всё потом, и вопросы, и ответы. Выздоравливай, друже! Я поеду, позвони, если что нужно. Телефон то где? – Василий поискал телефон Егора, не найдя позвонил, но в ответ было «абонент временно недоступен…». – Егорка, походу телефон забыли. Ладно, я заеду завтра, заберу, а пока вот, возьми, — и Вася положил на тумбочку рядом с кроватью свой мобильник.

— Спасибо, Вась, — прошептал Егор, — сочтемся, друже, сам знаешь…

— Знаю. Бывай. Всё, уехал.

Глава 13

Телефон Егора не нашёлся, как не нашлись две его дебетовые банковские карточки. А когда Василий отыскал консьержку, то выяснилось, что девушка Люся пропала в тот же вечер вместе со скромным золотишком женщины, которое лежало в вазочке на трюмо, и с двухстами тысячами рублей, спрятанными между постельным бельём в шкафу.

— Воровка! А ведь какая артистка?! Меня провела, дрянь! Парня опорочила! – Плакалась консьержка, рассказывая Василию о своей беде, — Олега спрашивала, куда он её провожал, говорит до метро, там расстались, номер телефона ему свой дала, да наврала, звонили уж.

Егор проболел целую неделю, валяясь пластом, лишь изредка сползая с кровати по нужде и принять лекарства. Он всё ещё тяжело переживал случившееся. Чуть оклемавшись, Егор позвонил в банк, чтоб заблокировать карты, но блокировать уже было нечего, деньги с карточек улетучились ещё в тот же злополучный день.

Василий старался всячески поддерживать друга, чувствуя почему-то свою вину перед Егором. Ведь и в Москву он его переманил, и работу водителем ему предложил. Хотя, конечно, вины никакой не было, а Василий просто, как порядочный человек и хороший друг, не смог остаться равнодушным к ситуации, в которую попал Егор, ну и помогал, чем мог. Егор это понимал и ценил.

Накануне, Василий привёз Егору свой старый телефон, пока, на время. С утра Егор купил симку в киоске на станции, обзвонил своих знакомых и родственников и сообщил всем свой новый номер.  А ближе к вечеру… началось. Сразу, настойчиво и неотвратимо…

Сначала ему позвонила некая Ирина и потребовала позвать Данилу Северова.  Егор ответил девушке, что та ошиблась номером и отключился. Но она перезвонила опять, повторив цифра в цифру новый номер Егора, и закатила истерику, требуя к телефону Данилу. Никакие объяснения, что номер принадлежит Егору, что он «только что купил симку», на девушку не действовали, она продолжала звонить и ругаться, обвиняя Егора в том, что тот «покрывает негодяя Даньку». Пришлось поместить её номер в чёрный список и на ночь выключить телефон. Но едва утром Егор включил аппарат, тут же позвонила уже другая девушка, Света, с таким же требованием – позвать Данилу к телефону. Потом звонила Маша, Оля, Лена, им всем нужен был Данила. Егор даже стал подшучивать над дамочками, предлагая «взять вместо Данилы Егорку», удивляясь, откуда у того такое количество «дамского контингента», сам-то он никогда не имел способностей к «донжуанству», а последний случай с Люськой и вовсе отбил у него всякое доверие к женщинам. Егор тогда в первый раз задумался над тем, чтоб найти прежнего владельца телефонного номера, любвеобильного Данилу Северова.

Шло время, и шквал «женских» звонков постепенно иссяк. А спустя несколько месяцев, когда Егор уже почти забыл о Даниле, позвонила ещё одна соискательница. Голос, интонация, или может энергетика общения девушки были не такими, как у остальных. Казалось, что ей действительно очень важен Данила Северов, и она искренне расстроилась, узнав, что «нет такого», не оценив шутку Егора.  До самого вечера, Егор думал об этой девушке. Если Данила был её парнем, то вряд ли она могла его перепутать, да и позвонила она спустя столько времени, что же они так долго не контактировали? Хотя, может были в ссоре. Что-то не вязалось, и голос не тот, и манера беседы другая. В общем, Егор перезвонил ей сам. Милена, так она представилась, страшно обрадовалась той незначительной информации, которую сообщил ей Егор, хотя он всего лишь подтвердил, что да, этот номер раньше принадлежал Северову Даниле, и больше ничего. «Странно всё это. Кто же такой, этот загадочный Данила, что к нему такое паломничество организовалось. Хотя… хотя может он знаменитость какая-нибудь? Блогер популярный, или певец. Тогда вполне объяснимы и звонки, и смена номера, поклонницы видать одолели. Попробовать поискать его что ли? Да, хоть в соцсетях.» — Размышлял Егор, сам не зная, зачем ему это нужно, тем более, что свободного времени уже было не так и много. Ну, во-первых, Егор устроился на работу, рядом с посёлком на заправочную станцию. Какой-никакой, а заработок, не будет же он и дальше сидеть на Васькиной шее, нужно как-то дальше жить, кредит вон за машину, да и вообще… А, во-вторых, он занялся ремонтом старого дома покойной тёщи Василия. Дом был крепкий, срубленный ещё в прошлом веке прапрадедом Марии по всем правилам деревенского зодчества. Только вот, со временем прохудилась крыша, и верхние перекрытия стали подгнивать, из-за влаги пришлось даже отключить электропроводку на втором этаже. Правда, комнаты второго этажа никто не занимал, они служили помещениями для хранения разных, нужных и не очень вещей, поэтому отключение электричества неудобств не доставило, но сам факт «дырявости» крыши, был неприятным. Раньше, когда мама Марии была жива, дырки периодически латали, но после её смерти ни Василию, ни Марии заниматься домом было некогда. Егор же, выросший в деревне, с детства помогал отцу по плотницкому делу, поэтому, чтоб хоть как-то отблагодарить хозяев, решил отремонтировать им дом.  Василий идею одобрил, но скорее из-за уважения к другу, а не ради дома. Он даже взялся помочь со стройматериалами, если вдруг чего нужно. Маше же было всё равно, она не горела желанием обустраивать дом, он навевал на неё грусть-тоску и напоминал о детстве, когда она на полном серьёзе, до жути, боялась этого по-деревенски грубого, мрачного, родного гнезда. Дом был спроектирован так, что здесь всегда царил таинственный полумрак. Несмотря на высокие потолки, освещение оставляло желать лучшего, окон явно не хватало, а те, что были, не отличались большими размерами. В двух из четырёх комнат второго этажа и вовсе не было нормальных окон, лишь под потолком виднелись узкие и длинные проёмы для цветных витражей, они и служили окнами.  Затейник был Машин прапрадед, что сказать, но «с руками». В общем дом был своеобразный, «на любителя». Егору же выбирать не приходилось, но и неблагодарным быть он не желал.

— Может продать его? – спросила как-то Маша в беседе с соседкой, оглядывая дом с улицы. — Баб Валь, у Вас нет никого на примете, кто бы купил?

— Вот по матери год будет, тогда и решайте, а покуда не трогайте! Душа её тута обитает, — просветила супругов соседка баба Валя.

Поэтому окончательный вердикт по дому решено было отложить до следующего года. Ну а за это время, Егор за домом и присмотрит, и подремонтирует. Так оно и случилось. Егор жил в старом доме и не спеша чинил его. Первым делом, он переложил и утеплил всю крышу.  Затем принялся восстанавливать электропроводку второго этажа. Для этого ему пришлось немного похозяйничать в комнатах, освобождая их от старых вещей.  На что Маша дала ему полный карт-бланш. Что-то более-менее пригодное, Егор сложил на чердак, благо теперь там было сухо и тепло, а хлам и полную рухлядь, решительно выкидывал. Разбирая последнюю комнату, у стены, за массивным шкафом, Егор наткнулся на большой плоский свёрток. Там оказалось старое овальное зеркало, обёрнутое в простыни и перевязанное разноцветными лентами, синими и красными, крест-накрест, несколько раз. «Хм, прям антиквариат на мусорку приготовленный в подарочной упаковке», — ухмыльнулся Егор и развязал ленты. Зеркало было не битое, не царапанное, вполне себе приличного вида. — «Надобно рамку протереть, завитушки тут мелкие в пыли все, стекло вымыть и хоть сейчас на стену», — Егор внимательно разглядывал затейливые узоры зеркальной рамы, потом взял щётку, тряпку и принялся отмывать завиточки. А поздно вечером, зеркало уже красовалось на стене в просторной прихожей старого дома, отражая свет оконного фонаря, что висел напротив калитки. Егор оглядел зеркало ещё раз критическим взглядом и вслух сказал:

— Ну хорошо же!

— А то! – послышался ему в ответ скрипучий голосок.

— Чего-чего?  Не понял? – удивился Егор и прислушался, но было тихо. «Послышалось. Нет тут никого», – зевнул Егор и отправился спать. Засыпая, он думал о загадочной девушке с красивым именем Милена, о том, что, — «а чем чёрт не шутит, может быть мы встретимся и она окажется невероятно красивой, нежной, доброй и мы полюбим друг друга и будем жить счастливо… и… и….. хррррр», — мерно засопел Егор, уснув окончательно, улыбаясь придуманному счастью.

— Угу, и помрут в один день! А потом воскреснут в раю и будут там вечно летать среди эльфов и ангелов, угу-угу! Ха-хах-ха! Вот уроды! – раздался скрипучий голосок откуда-то то ли с потолка, то ли со стены, но Егор уже ничего не слышал, он спал. – Ещё один урод тут поселился! А-апчхе-е-и! – глухо чихнул некто и, судя по шлёпающим шагам и скрипу, он проследовал на кухню. – Пчх-я-а! В пыли столько лет! Уроды! – Щёлкнула дверца холодильника. – А молоко где моё, а блины со сметанкой? Козлы вонючие! – пробубнил злобный голос с досадой. Послышались булькающие звуки, чавканье и икание. – Что за дрянь они жрут? Одна химия. Тьфу. —  После чего бубнивший голос спустился в прихожую к зеркалу. – Как там… мурдын-бурдын-курмасын-тикурге-нурваше….- Скороговоркой затараторил голос, и в зеркале стало проявляться волосато-лохматое и недовольное существо с хвостиком. – Это что, я? Ик… — икнуло существо от возмущения и злобно зашипело, — Уроды! До чего довели стражника последних рабочих врат! Ну, или почти последних… какая разница. Э-ге-ге! — Крикнуло существо в зеркальную глубину, — кто есть на страже? Отзовись, проявись, ко мне обернись! Э-ге-ге-е-й!

— Ты чего орёшь, бомжара? – раздалось у него за спиной. — Как в дом пролез? Не дёргайся, у меня оружие! Сейчас ка-а-а-к пульну! – в дверях стоял Егор и смотрел на слабо светящееся в зеркале отражение существа. – Э! Не понял, а ты где, чучело? – только сейчас до него стало доходить, что в темноте перед зеркалом никого нет. Отражение рыгнуло, затем хихикнуло и нагло заявило:

— Вот урод, блин! Ты чё видишь меня, лишенец?

— Сам урод! А ну, вылазь, чучело, по-хорошему, иначе…., — суровым голосом пробасил Егор.

— И чё, иначе? Ка-а-азёл. Покомандуй тут ещё мне! – смешно крякнуло существо в ответ и заржало. – Ты, недоумок, даже не представляешь на кого хвост поднял. Щас как свисну! Будет тебе решето в голове, урод.

— Слышь, ты оборзел? – Егор ошалел от такой наглости вора. Мало того, что залез в дом, так ещё обзывается и ведёт себя по-хозяйски. Спрятался куда-то, но в зеркале Егор его точно видел, бомжара и есть, лохматый, как чёрт. «А может это родственник Машин, или мамы её, или… прапрадеда? Ну какой-нибудь дальний, объявился наследство делить? Вон как в доме шурует. Спрятался, не найдёшь. Надо Ваське позвонить», — размышлял про себя Егор, — «ох, чёрт! Ночь же на дворе, беспокоить не хотелось бы».

— Ка-а-зёл! Я не родственник, я Страж последних Врат! – гордо заявило чучело, на секунду показавшись в зеркале. – Вот почему ты меня видишь и слышишь, будучи живым? Я пока не пойму. Невидимый я и неслышимый для вас, уродов! Только когда откинетесь, тогда, да, но не все, а кому надо. – Проворчало существо и продолжило, задумчиво, — может поломалось чего? По вашей милости, между прочим, врата запечатаны были! Вот уроды! Последние сломали, ка-а-азлы вонючие!

Из этой скрипучей тирады, Егор понял только то, что этот бомжара служит сторожем, — «наверно, в коттеджном посёлке на стройплощадке сторожит, там поди и живёт». А вслух спросил:

— Ты чего ко мне залез, чёрт лохматый? За выпивкой небось? Ну чё, обломался? Нет у меня. Давай, вали отсюда, сторож, ага.

— Не зли, а? И без тебя тошно! – с горечью в скрипучем голосе пробурчал пришелец и набрав воздуха, ка-а-к заорал, — э-ге-ге-ге-й! Отзови-и-итесь, стражи!

«Нда, психушка по нему плачет. Свалился на мою голову! Чё делать то? Так до утра с ним в прятки и играть? Или может…» — Егор не успел додумать мысль, как из глубины старого зеркала пробился тонкий луч, который, словно лазерным резаком прорезал небольшое отверстие. А в следующий миг, из круглого окошка показалась ушастая голова и лыбясь во весь рот заверещала гнусавым голосом:

— Родька, брат! Ты ли, чертяка?

— Петруха? Ах, ты, чёрт лысый! Братан! – ответил скрипучим хрюканьем лохматый.

А то, что потом увидел Егор в зеркальном отражении, не укладывалось в его напрочь материальном сознании. Два маленьких чёрта, с рожками и хвостами, обнялись и поцеловались. Лохматый прослезился, а лысый стал успокаивать собрата:

— Ну-ну, не реви! Мы ж тебя потеряли, тогда ещё. Полыхнуло знатно, потом крестами как лупанёт по оборудованию и всё, тьма-тьмущая, а твоей капсулы и след простыл! Ты где, как, куда? – затараторил лысый Петруха.

— Ах, Родька! Меня ж запечатали!

— Да иди ты! И кто?

— Был тут один, экзорцист-самоучка, мать его!  Начитаются, уроды! Работать не дают! В пыли, в сырости прозябал. Смог бы – уж помер давно бы, – хлюпнул носом Родька.

— А как вылез-то из сетки? Неужто пощадили? – гнусавый заинтересованно притих.

— Ага, щас! Пощадят они, уроды! Вон тот придурок случайно открыл. И сам не знаю, как ему удалось, — сказал лохматый чёрт, махнув в сторону Егора.

— Опа! А чего он на нас уставился с открытым ртом?

— Да он нас видит в отражении и слышит.

— Жмурик что ли?

— Нет, живой он!

— Как так? – отражение Петрухи уставилось на Егора в упор, округлив глаза и открыв рот, точно так же, как сам Егор смотрел на братьев-чертей. Наконец, Егор справился со ступором и промолвил:

— Граждане, черти, я не алкаш, не нарик, скромно живу, никого не трогаю, ну чего вы ко мне то? Ребятушки, у меня шиза, да? – Егор серьёзно обеспокоился своим психическим состоянием. В голове с сумасшедшей скоростью вертелись обрывки информации о шизиках, глюках и параноиках. «Неужели я сбрендил? Как всё не вовремя! Дом не доделал, кредит ещё. Чё делать то?»

— Не кипишись, придурок, за то, что ты меня открыл, тебе ничего не будет! В том числе и шизы! Благодарности не жди, зол я на вас, уродов! Но одну просьбу выполню, любую! Заведено у нас так, — сурово проскрипел Родька.

— Три, братан, три просьбы! Кхе-кхе! То есть – желания! – поправил брата Петруха.

— Цыц! Говорю одну! И всё! Злой я на них. Сколько просидел ни за что, ни про что!

— Как скажешь, Родь, как скажешь, — ретировался лысый чёртик, — в конце концов, две могу, и я исполнить, радость то какая, брат с «этого света» вернулся! Ну и, чтоб не нарушать Договор. – Давай, проси, человек!

— Братцы, пощадите! – взмолился Егор, — отпустите с богом! А? Ну или хотя бы сделайте так, чтоб я стал понимать происходящее! У меня башка сейчас лопнет от напряга!

— Хорошо, — сказал лысый и щёлкнул хвостом, — да будет так! Пусть Егор поймёт происходящее, здраво оценит и перестанет дурковать, хах-ха-кхе, — прогнусавил Петруха. – Давай, желай ещё два раза, и мы в расчёте.

Егор внезапно успокоился, сел на стул возле треклятого зеркала и с интересом уставился на отражения стражей:

— Значит Врата, говорите? А вы Стражи? Забавно, забавно. Вот ты, лохматый, страж этого зеркала, так? А лысый какого? Или зеркало одно на всех? Куда ведут ваши Врата?

— Ну, началось! Куда, зачем…, передразнил лохматый чёрт Егора.

— Егорушка, это не совсем зеркало, — начал объяснять Петруха, — это капсула такая по перемещению в межмирье. Устройство капсул нам не ведомо и не положено по статусу знать, девайсы эти сложные, древние. До сегодняшнего для, Родькина капсула считалась утраченной, но, благодаря воле Его, нашлась и даже в рабочем состоянии! Что для нас огромная удача. Капсул совсем не осталось. Моя вот и Родькина. Ты нам расскажи, как тебе удалось капсулу распечатать? Там ведь заклинание наложено было, да и печати охранные поди. И то, что тебе дано нас видеть в зеркале и слышать, тоже странное событие. Либо так заложено Свыше, либо лихие времена на подходе, когда сотрётся Грань между мирами и всё погрузится в Хаос первозданный.

— Понятно, — вздохнул Егор, — я не знаю, как открыл. Нашёл в тряпки замотанный свёрток, развязал, там зеркало. Отмыл, завитки протёр и на стену определил, а тут вона чё.

— Говоришь, завитки протёр? – влез Родька, — ишь ты! Случайное совпадение комбинаций! Да тебе в лотерею надо было угадывать, озолотился бы! – и лохматый чёрт заржал, похрюкивая.

— Да-а-а, дела-а-а! Тут надо подумать. Слишком много совпадений, — загнусавил Петруха, а потом как-то просиял, заулыбался и спросил, — Егорушка, а ты, случайно не был ли знаком с Данилой Северовым?

— Что? Тридцать третий? – встрепенулся лохматый, — неужели последнего вели?

— Ах, вона чё! Опять этот прыщ! Да мне полгода его бабы телефон обрывали! – и Егор рассказал историю с новой симкой, оказавшейся вовсе не новой, а бывшей в употреблении. – Да, а вот последняя девушка, запала мне. Миленой звать.

— Миленой? Ах-ха-кхе! Ясно теперь, — сказал Петруха и, обращаясь к Родьке, добавил, кивнув в сторону Егора, — он Проводник. Тридцать третьего вели, вели, да никак не довели. Сбой там. Вот, проводника видать активировали Свыше.

— Ребят, что за Проводник-то? Объясните!

— Не сейчас, — ответил Петруха Егору, — сейчас спать иди, утро вечера мудренее. А мы с братом поговорим, не виделись, страшно подумать, сколько времени! – сказал лысый чертик и дунул в лицо Егора, — фу-у-у-у-у! — Егор сладко зевнул, потянулся и побрёл в сторону спальни. Через пару минут оттуда послышалось мерное сопение.